распластанное на смятой шёлковой простыне. На бедре виднелся крупный шрам, но шрамы лишь украшают мужчину, как говорил отец. Я увидел вторую стройную фигурку, отличавшуюся от первой только огненно-рыжими волосами. Рыжая пристроилась между моих широко разведенных ног и начала ритмично работать головкой и ручками. Её жаркий ротик полностью заглатывал мой ствол, а ручки нежно мяли мошонку. Первая девочка, со смоляными волосами, слезла с меня и стала массировать руками и ртом мои грудь и живот. Я уже потянулся к тумбочке за презервативами, когда дверь в комнату резко распахнулась и в комнату, вместе с громкой музыкой, вломился Никитос.
— Рота подъём!!! — проревел он на всю комнату, словно буйвол.
Девчонки испуганно отскочили от меня и прижались к стенке. Никита сгреб мои вещи с тумбочки в кучу и бросил в меня.
— Никитос, ну что за дурацкие шутки?
— Делу время, потехе час!
— Пиздец, ты кайфолом! Что стряслось?
— Потом расскажу, не при блядях же. И хватит уже мобилу на беззвучный режим ставить, хрен дозвонишься тебе!
Я по-быстрому оделся и вышел вслед за корешом. Девчонки проводили нас недовольными взглядами.
Мы прошли через коридор, поднялись по лестнице, миновали шумный танцпол, вышли на жаркую даже ночью улицу, сели на скамейку неподалёку. Никита закурил, уставившись перед собой.
— Ну, что там стряслось? — наконец не выдержал я.
— Дело серьёзное.
— У нас других и не бывает.
— Это особенное.
— С той училкой тоже особенное было. Да они у тебя все особенные. Говори по делу, а то, как всегда, кота за яйца тянешь!
— Надо с Кириллом разобраться.
— Опа-па! Допрыгался наш птенчик! Как разбираться будем? Или опять говно за ним подтирать придётся?
— Он сам по-уши в говне. Да не лыбься ты так, наше положение не намного лучше.
— А в чём наша проблема?
— В Ангелине.
— Бля-а-а...
— Да не ссы, и не из такого дерьма выкручивались, и тут что-нибудь придумаем.