Утолённое желание

нему, ответив поцелуем на поцелуй. Он увлёк её в комнату, положил спиною на стол. Спустил брюки, на секунду замешкавшись. Её брюки с трусиками улетели из его рук в угол. Прикрыв глаза, она вцепилась в край стола лакированными ноготками, волосы, вырвавшись на свободу, рассыпались по столу. Спустя секунду крепкий ствол входил в неё. Ахнув в изумлении, она приняла его в себя. У мужа был меньше и тоньше. Пётр Иванович, забросив на плечи стройные ножки, быстро — быстро двигался в ней, массажируя пальцем скользкий клиторок. От этого, Лариса, не знавшая подобных ласк, не знавшая, что может быть так хорошо, закатив глаза, трепетала на столе как пойманная рыбка.

На секунду замерев, он, кончив, медленно покинул её. Из розового влагалища вытекали капельки спермы. Наклонившись, он, нежно поцеловав её, увлек на диван, посадил на колени, и принялся, освободив от остатков одежды, ласкать упругую грудь, целовать тёмные соски. Лариса смущаясь, покраснела, прикрыла томные глаза длинными ресницами, тихонько подставляя губам и рукам возбуждённого самца интимные уголки тела.

Вскоре Пётр Иванович захотел её вновь. Теперь, уложив с опаской поглядывающую на его член Ларису животом на холодный стол, приблизившись к ней сзади, он, слегка раздвинув круглые ягодицы, вошёл в неё. Скользнув сосками по столу, Лариса замерла, закрыв глаза. Он, зашлёпал бёдрами по тёплым ягодицам, затем остановившись, принялся обучать её.

Два коротких толчка, третий длинный, до упора и повертеть попой, два коротких, глубоко и повертеть. Дрожа от удовольствия, Лариса под твёрдой отеческой рукой Петра Ивановича старательно двигала попой, взбадриваемая звонкими шлепками. Придерживая за бёдра, он вращал одеревеневшим членом в горящем, готовом взорваться влагалище.

— Вот и ты пойми, — Пётр Иванович выпивал со своим закадычным другом у себя на кухне: Перед ними стояла початая бутылка коньяку, да кое — какая закуска.

— Ты пойми, Миша, я этого не хотел, да случилось. Я же кобель. Кобель. Каждый день она туда — сюда, перед моим носом, туда — сюда. Разве я мог сдержать себя?

Миша, опрокинув рюмку улыбнулся.

— Она замужем, да ещё на работе, да ещё в одной комнате. Зачем мне это?

— Она красивая?

— Красивая, Миша, и грудь и попа и ноги, волосы, лицо тоже вполне. Пиздёнка узенькая, давно не пользованная. Ебётся дрожит.

Он, пропустив рюмашку, смачно впился в лимончик.

— Была бы не красивая, я бы не захотел её, ты же меня знаешь.

Миша заулыбался в ответ.

— Знаю я тебя, знаю.

— Да ещё она совсем не обучена, кроме мужа у неё никого не было. А у него никого кроме неё. Я таких называю замужними целочками. Она подлинный кайф на моём хере испытала. Муж совсем её не имеет. Охладел к ней. Зачем мне такой роман? У меня Анюта есть, и Клава навещает. Не приведи господь, она в меня влюбится!

— Миша заинтересованно посмотрел залитыми алкоголем глазами.

— А посмотреть на неё?

— Вот фото.

Пётр Иванович довольно наблюдал за Мишей, который, заинтересованно разглядывал фото.

Субботнее летнее утро бодрило прохладным ветерком. Лариса