День рождения

дивана. На маме была юбка, и пусть она была не такой короткой, как на тёте Оксане, но я заметил, как друг коротко ухмыльнулся, мимоходом заглянув под нее.

«Интересно, он что, увидел мамины трусики?» — подумал я. Эта мысль вызвала во мне не ярость, а любопытство. Мама моя весьма красивая женщина, и я порой нет-нет, да неосознанно задерживал взгляд на её аппетитных формах.

— Кладите её сюда, — Колькина мама быстро поправила на кровати покрывало.

Я с другом уложил маму, а тётя Оксана присела с ней рядом и заботливо поправила чуть задравшуюся кофточку.

Я ожидал, что теперь я вернёмся за стол, но никто уходить из спальни не торопился.

Колька стоял возле кровати и молча смотрел на мою маму, а тётя Оксана принялась нежно гладить её по плоскому животику.

— Женька, — тихо обратилась ко мне Колькина мама, не поворачивая головы, — А ты не знаешь, у твоей мамы сосочки розовые или коричневые?

И тут же рука женщины быстро поднялась по животу и стала легонько мять мамину грудь.

— Что вы делаете? — обалдело спросил я.

— Ничего такого, из-за чего стоит поднимать шум, — хохотнула женщина. А затем медленно расстегнула верхнюю пуговицу маминой кофточки.

— Ты ведь не против, если я посмотрю одним глазком? — спросила тётя Оксана.

Но ответить я уже не мог, поскольку потерял дар речи, глядя, как пуговички одна за другой выскальзывают из петелек.

Когда с пуговицами было покончено, Колькина мама убрала в сторону сначала одну полу кофточки, затем вторую, выставляя нам на обозрение белую кожу маминого плоского животика и простенький лифчик, в котором крепкая двоечка грудей опускалась-поднималась в такт спокойному дыханию.

Застёжка располагалась на спине, а потому тётя Оксана вытащила из прикроватной тумбочки ножницы и, раскрыв их, подцепила лезвием короткую ленточку, скрепляющую чашечки маминого бюстгалтера на груди.

Женщина помедлила несколько секунд, будто давая мне шанс её остановить.

Вот только я не собирался её останавливать. Я прекрасно понимал, что то, что происходило — это неправильно. Но вместе с тем я хотел увидеть голые мамины сиськи.

У меня от предвкушения даже член приподнялся.

Ножницы коротко лязгнули, и тётя Оксана убрала чашечки в стороны.

— О, какая красота, — улыбнулась женщина.

Затем подхватила сиськи под основание и свела их вместе.

— Какие у нас красивые сиськи, — игриво проворковала Колькина мать. — Колька, сынок, нравятся сиськи нашей тёти Тани?

— Ага, — улыбаясь ответил он.

Тётя Оксана посмотрела на меня:

— А тебе, Женька, нравятся мамкины сиськи?

Я кивнул, не сводя глаз с крупных розовых сосков.

Колькина мама удовлетворилась моим ответом и прильнула губами к правому мамину соску, а затем к левому.

Она быстро покрывала поцелуями то один, то другой, и вскоре я заметил, что соски будто бы стали еще крупнее.

— Ну, что же вы, мальчики, робеете? Присоединяйтесь, — сказала тётя Оксана и встала с кровати, уступая нам место.

Кольку дважды просить на пришлось — он тут же прилег рядом с моей мамой и принялся жадно обсасывать её правый сосок.

— Давай, Женечка, не стесняйся, — с одобрительной улыбкой тётя Оксана усадила меня