Из жизни училок

ему свою преданность. Вот от этой самой собаки и было в интонациях стонов Марины... Видимо, он заставил её расплатиться таким образом. Своим телом... Попала Марина...

3.10... Мария Александровна пришла в школу невыспавшейся. Робко поздоровалась. Взглядом старается не встречаться.

... Вечером из её квартиры опять неслись недвусмысленные звуки. Причём, интонация голоса Марины поменялись. Появилась некая игривость. Иногда происходящее сопровождалось её лёгкими похихикиваниями, а её постанывания были не лишены удовольствия... Иногда её стоны сопровождались звонкими шлепками и голосом хачика «павэрнись!...», «нэ так, папэрёк... Вах, вазьми его! Глубжэ!» и т. д.

5.10."А что я могла сделать!? — сказала Марина и обречённо развела руками. — я вниз то глянула, и обомлела вся. Чуть-чуть в сторону и убила бы...»

— Говорили же мы тебе не дело делаешь. Люди же внизу ходят. — горько заметила Светлана Алексеевна.

— Говорили. — обречённо согласилась Мария Александровна. — Дураков так и учат.

— И что дальше было? — поинтересовалась Виктория Николаевна.

— Ну... что... Поорал он там внизу, потом ко мне домой побежал... Ворвался значит, а я онемела от ужаса, ведь человека только что чуть не убила!... Он давай опять орать, что кто ему за машину заплатит? Я говорю: нет у меня ничего, я учительница, вы уж извините, простите, я не специально. А он не слушает, знай орёт... Кричит, это на тысячу баксов потянет, «паняла, да!?». Я уж не знаю куда деваться... Он вдруг говорит давай квартиру тагда прадавай, паняла, да!? Я в слёзы. Он покричал ещё немного. Потом вдруг затих. Я стою слёзы размазываю. Он огляделся по сторонам, прошёлся по комнате, подошёл ко мне вплотную, говорит: «платыть нэчэм?» с мерзкой такой ухмылочкой. Взял меня за подбородок, приподнял голову. Я вроде и отстранится хочу и в то же время боюсь это сделать, только прошептала, мол, не надо. Он опять ухмыльнулся и сильно толкнул меня на кровать, мы рядом с кроватью стояли. Я упала в полном ступоре, ничего не соображаю. Он не дал мне опомниться и тут же навалился на меня, начал сдирать одежду, трусики стянул, ну и... — Мария Александровна многозначительно замолчала. Что последовало за «ну и» было ясно. Мы молчали. Прошло несколько минут прежде чем Марина продолжила. Но продолжила явно смущаясь, говорила еле слышно, опустив глаза и сильно покраснев.

— ... Так он меня трахнул пару раз. Потом на живот перевернул... — она сглотнула и продолжила. — и стал в задницу вставлять.

— Марина, как же ты!? — сочуственно охнула Виктория Николаевна.

— Да вы знаете... — она сделала паузу. — ... я даже была... н-н-не знаю как сказать... довольна что ли... нет, скорее зла на себя. Я попришла в себя к этому времени и когда его член полез мне в зад я лежала уткнувшись лицом в подушку и говорила себе, что, мол, так тебе дура и надо, говорили же что не надо на этой тумбочке варенье делать, лежи теперь и принимай в свою задницу член хачика и благодари его