Мечты сбываются

УАЗик стоит позади нас, никаких движений. Мы не заметили, как наш водила пришел в себя и как заорет:

— Помогите!!! Убивают!!!

Самоха только и крикнул:

— Атас!

Мы выскочили из тачки и побежали. Причем в руках у Самохи магнитола: опасность — опасностью, а аппаратик не выбрасывает. Менты поехали за нами. Мы нырнули в узкий переулок, где машина не проедет. Двери УАЗика распахнулись и за нами побежали два милиционера. Мы оказались во дворике, где в ряд стояли три пятиэтажки, потом освещенная детская площадка, и опять пятиэтажки. Время на раздумье не было: менты преследовали нас по пятам. У нас было всего лишь несколько секунд преимущества, пока мы находились вне зоны их видимости. Если бы побежали через площадку, они бы нас засекли, поэтому мы нырнули в первый попавшийся подъезд, забежали на пятый этаж и позвонили в какую-то дверь. Дверь открыла высокая стройная девушка в домашнем халатике. Она даже не успела ничего понять: я ей сразу заткнул рот, схватил в охапку, и вместе с ней вбежал в квартиру. Входную дверь на все замки и щеколды закрыл Самоха. Из глубины квартиры послышался мужской голос:

— Машенька, кто там приходил?

Самоха побежал на голос, держа в руке нож. Через какое-то время из спальни показался парень где-то около 30 лет от роду в трусах и майке, которого, угрожая ножом, вел мой подельник. Хозяйка квартиры Маша, которая оказалась женой этого парня, еще не придя в себя, по нашему требованию принесла лейкопластырь и веревку. Парня мы связали и заклеили его рот пластырем, чтобы не шумел, и спрятали его в стенном шкафу. Времени не было. В квартиру вот-вот могли прийти менты с облавой, они уже наверняка вызвали подкрепление, и сейчас будут прочесывать район, понимая, что мы не могли далеко от них уйти. Я спросил у Маши:

— Водка есть?

Она ответила утвердительно.

— Тащи.

Взяв поллитровку из рук дрожащей девушки, я ее откупорил и дал ей:

— Пей!

Она стала отказываться. На уговоры времени не было, и я ей дал крепкую пощечину. Она сразу как-то обмякла, взяла бутылку и, скривив от отвращения лицо, стала, давясь, глотать. Выпив где-то треть бутылки, она повисла у меня на руке и заплетающимся языком сказала:

— Я больше не могу.

Оставшуюся водку короткими, но мощными залпами выпили мы с Самохой. Водка была теплой и противной. Но желаемый эффект был достигнут: напряжение отпустило, по телу разлилось тепло, мысли не помутнели, но голова стала легкой-легкой, а тело тяжелым. Я приказал Самохе:

— Раздевайся до трусов.

Одновременно раздевшись до майки и трусов, мы забросили свои шмотки в какой-то шкаф. На Маше я резким движением распахнул халат, содрал с нее лифчик и трусики. Тогда было не до этого, но все же я отметил, что у Маши не только красивое лицо с пухлыми губками и большими глазами, не только волнующие волнистые пряди волос цвета соломы, не только длинные стройные гладковыбритые ноги, блестящие от загара, но и плоский