Групповуха

по пути на групповуху и хоронить откажется, и говорю: давай, шеф, не отвлекайся, смотри вперёд, назад я сам буду смотреть и тебе докладывать. А она одобрительно — хи-хи.

Приехали, без проблем прошли через вахтёршу (Серёга для неё — большой начальник, даже не пикнула, что мы с блядью), и к нему в апартаменты. Комната с двумя топчанами, между ними стол, какая-то тумбочка или шкаф, и всё. Свободного места в центре до хуя. Серёга, несмотря, что блять моя (во всяком случае, я так по праву считал), вдруг хватает её в охапку и прямо тут начинает делать ей засосы в область лица и, вроде, шеи. Громко, со свистом. Мне стало слегка не по себе. Как же ты можешь уличную блять так засасывать? А сам ещё думаю: а мне-то с какого боку пристроиться, так схватил, включая жопу, что места свободного нет. Он там ещё посвистел по свински и волочёт её на топчан. Я лёг на противоположный, и думаю, что делать. Тереблю себя за яйца, чую — бесполезно. Хуй с вами, ебитесь.

И вот тут самое мерзкое. Я слышу, она давится и отвратительно рыгает, мычит иногда, хочет что-то сказать вроде. А как скажешь, если хуй уже почти в желудке. А потом грохот на весь этаж, топчан подпрыгивает, стенка трещит, болтается (потом оказалось, она картонная). Я лежу, ни жив-ни мёртв. Сейчас же на шум комендант заявится, составят протокол, а дальше за аморалку из института. И в армию, от которой я уже пять лет успешно бегаю. Я говорю: Серёга, кончай скорее, или тише. Тебе, что, учиться надоело? А ему плевать, ещё громче, потом взревел как бык в момент казни на мясокомбинате. Кто-то из них оглушительно и протяжно пёрнул. Серёга, конечно. С картохи, капусты и брюквы. Горючая смесь, он как-то нам в колхозе показывал вспышки. Простой он, открытый. Ёб твою мать, на хуй мне это всё? Знал бы...

Он слезает с топчана, обтирает хуй обрывком газеты и говорит: давай, теперь ты. — Серёга, я не смогу, меня вообще блевать тянет, я лучше за столом буду сидеть. Он говорит: хуй с тобой, хоть на полу, вали с койки, я спать хочу. Я сел, в сумке была неначатая водка, польская 0, 7. Чистая, кстати, не то что теперешний суррогат. Без закуса можно. Уже темно. Я из горла сделал два хороших бесшумных глотка. А этот уже вовсю храпит, свинья поганая. Подошёл я, захмелевший, к бляди, сел на край топчана, жопу, мечту свою, сквозь одеяло пощупал. Она радостно зашевелилась, заёрзала призывно. Нет, не могу, хоть что делайте. А надо, сказать, я уже недели три не ёбся, хуй ночами спать не давал, да и днём ходить иногда мешал. Сел я в тоске за стол и незаметно задремал.

Рассвело. Серёга встаёт и спрашивает: ты её выеб? Я говорю: на хуй выеб. А он: ты это зря, посмотри, какая тёлка, и скидывает с