Извращенцы. Шабаш на Лысой горе. Часть 2


однажды промахнулась. Собрав всю волю в кулак, Ди расслабила колени, еще шире раздвинула ноги и высекла себя, как полагается. В результате из двадцати получилось тридцать, на это и рассчитывал Хан. Уже со слезами на глазах, с горящей, выпоротой промежностью, она как спасение включила вибратор. Нежное жужжание, мягкость резины успокоили жар, но и добавили возбуждения. Дальше клитора головка членозаменителя не пошла. Ди выгнулась дугой от нахлынувшего внезапного, но ожидаемого еще во время порки оргазма. Бедра почти судорожно сжали резинный член, сокращая мышцы внутри и выталкивая влагу наружу. Потребовалось несколько минут, чтобы дотянуться до полотенца и привести себя и игрушку в порядок. Ди провалилась в сон, безмятежный и радостный.

Будильник, как всегда, прозвонил некстати, на самой сладкой ноте сна. Ди судорожно открыла крышку телефона, нажала кнопку отмены и почти сразу слетела с кровати. День прошел на подъеме. Вчерашняя экзекуция добавила сил. И только вечером, когда она села писать отчет, ее окатило ледяным холодом. Утренние пять ударов шлепалкой... Она забыла! Как такое могло случиться? Как она могла? Настроение скатилось вниз, как стрелка барометра перед дождем. Трель скайпа прервала ее задумчивость. Делать нечего, надо сознаваться.

— Здравствуй, родная. Как настроение сегодня?

— Да, счастье мое. Все хорошо. У меня было хорошее настроение, пока, пока...

— Что ты не сделала?

— Утром, пять ударов утром, я забыла. Я, правда, не знаю, как так получилось.

— Умничка ты моя! Вечером все сделала правильно?

— Да. Правда, получилось тридцать.

— Ну, это и понятно, ты всегда себя жалела. Ну, а сегодня за провинность ты получишь по заслугам.

Тон Хана был спокойным и ласковым, что не предвещало ничего хорошего.

— Утренние удары удваиваются, сама понимаешь, начнешь с них. Шлепалка. А дальше будет ремень. Двадцать пять. Валик под спину, высоко поднятая задница, широко раздвинутые ножки. После десяти ударов ремнем вставишь анальную пробку. Это — твое дополнительное наказание за забытое утром, потом продолжишь порку. И будь любезна, сделай мне пару фотографий твоего мокрого, красивого, широко раскрытого бутона после качественной порки. Кончить можешь только во время порки. Руками не трогать, только душ после сделанных фотографий. И да, пять на утро остаются неизменными еще три дня. Ну, а если забудешь еще раз... Ты знаешь, детка, что я умею и сердиться.

Неожиданно Ди снова почувствовала, как намокает между ног. Как можно возбуждаться от боли, да еще причиняемой себе самой? Она не хотела об этом думать. Она хотела одного — быть послушной и выполнять все, что требует любимый мужчина, Хозяин, муж, Владыка.

— Да, Хозяин, я все поняла. Я буду очень стараться, чтобы больше не огорчать так, как сегодня.

— Вот и молодец. А на выходные тебя ждет сюрприз. Какой, расскажу завтра.

Ремень, кожаный, средней толщины и достаточно мягкий, чтобы не причинять увечий. Синяки не в счет, хотя он и при сильной порке редко оставлял синяки. Когда-то, на заре их отношений, Хан сам старательно учил ее этой технике — пороть саму 


Подчинение и унижение, Наблюдатели, Свингеры
Гость, оставишь комментарий?
Имя:*
E-Mail:


Информация
Новые рассказы new
  • Интересное кино. Часть 3: День рождения Полины. Глава 8
  • Большинство присутствующих я видела впервые. Здесь были люди совершенно разного возраста, от совсем юных, вроде недавно встреченного мной Арнольда,
  • Правила
  • Я стоял на тротуаре и смотрел на сгоревший остов того, что когда-то было одной из самых больших церквей моего родного города. Внешние стены почти
  • Семейные выходные в хижине
  • Долгое лето наконец кануло, наступила осень, а но еще не было видно конца пандемии. Дни становились короче, а ночи немного прохладнее, и моя семья
  • Массаж для мамы
  • То, что начиналось как простая просьба, превратилось в навязчивую идею. И то, что начиналось как разовое занятие, то теперь это живёт с нами
  • Правила. Часть 2
  • Вскоре мы подъехали к дому родителей и вошли внутрь. Мои родители были в ярости и набросились, как только Дэн вошел внутрь. Что, черт возьми, только