Случай на охоте

потеки спермы, а к спине прилипли хвойные иголки и весь лесной мусор, какой только мог.

— Сука... Козлы... — Обиделся Киря, чем вызвал взрыв хохота подельников. — Пошли мыться!

После их ухода, оставшиеся переместились к костру, закурили и опять стали выпивать. Разговор становился все более пьяным, ругани стало все больше. Опять вспомнили Кирюху, посмеялись.

— Где этот болван? — Вытирая выступившие от смеха слезы проговорил Паха. — Куда он опять суку нашу упер?

— Да ебет наверное втихаря... — Смеется Молдаванин. — Тут ему не достается же...

Все трое опять заржали.

— О, смотри! — Молдаванин протянул руку в сторону куда ушли Киря с моей женой. — Видишь? Сосенка молодая трясется?! Я тебе говорю, это Киря ее жарит!

Как будто в подтверждение его слов через пару минут среди молодого ельника показалось обнаженное тело моей жены. Немного приблизившись, она, как мне показалось, будто нагнулась, также как до этого стояла передо мной, когда ее трахали. Кирюху было не видно, но в его грязно-зеленой одежде он, видимо, сливался с лесом. Мне даже показалось, что я различаю какое-то размытое зеленое пятно сзади жены. Через пару минут фигура Оли выпрямилась, и начала понемногу приближаться. Однако чуть приблизившись она вдруг села на корточки. Я проморгался и попробовал рассмотреть.

— Я же говорю! — Молдаванин кивал головой указываю в ее сторону. — Он ее ебет!

— Да неее... — Прищурившись возразил Макарыч. — В рот дает... сосет она!

— Ебет!

— В рот... придет спросишь.

Мужики вяло спорили, а тем временем, обнаженная фигура снова поднялась в рост и начала приближаться. Скоро я отчетливо увидел Кирю, который шел ссади. Чуть приблизившись, Киря взял жену за руку и что-то сказал. Оля встала на четвереньки и тот стал трахать ее сзади.

— Я же говорил, что ебет!

— Ха... щас-то да... ебет. А до этого в рот давал!

Фигуры снова встали и постепенно приблизились. Оля была уже чистой и высохшей. Только мокрые волосы, которые Киря зачем-то заставил ее вымыть, прилипали к ее голой спине и груди. Было видно что ей холодно. Кожа покрылась мелкими пупырышками а соски сильно затвердели. Оля сразу подошла к костру и присела на корточки.

— Ты что ее, в ручей макал?

— А хули еще делать после вас, мудаков?

Все опять зашлись от хохота.

— А по дороге ебал?

— Или в рот давал?

— Ебал... — Скривился Киря. — И сосала...

— Я ж говорил! — Воскликнули оба спорщика.

— Сосет хорошо! Но пизду растянули... не то уже... — Пожаловался Киря. И налил рюмку. — Нихуя не чувствую в таком дупле. Не кончишь...

— Девке налей! — Приказал Паха. — Замерзла, смотри!

Макарыч изрядно плеснул самогона уже в рюмку, а в железную кружку и протянул Оле.

— Пей!

Оля покорно взяла кружку и глотнула, но Макарыч предусмотрительно подтолкнул донышко кверху.

— До дна пей!

Жена через силу проглотила содержимое. Немного самогона потекло по подбородку. Закусить ей опять не дали.

— Щас согреешься!

Макарыч отошел к пеньку и разлил самогон всем, а Оля осталась у костра. Вскоре все мужчины сосредоточились на выпивке и разогретой на костре