Неяды

лесу и не реагировать на все звуки, которые доносятся снаружи, то может это и поможет. В конце концов, эти нимфы не выглядели очень уж сильными. Парни наверняка с ними справятся... Да уж, справятся. Сама то вчера чуть было не бросилась в их объятья. Закрыть уши, накрыться спальником и пережидать. Это, наверное, единственный правильный путь. Женя по-прежнему отмалчивается. Он чувствует вину за всех. Ведь это он привел нас сюда. Я пыталась несколько раз поговорить с ним, успокоить, но он уходит от разговоров.

Чем ближе вечер, тем больше напряжение. Над лесом уже видно луну. Она еще бледная, но через несколько часов, когда солнце скроется, опять будет заливать все своим светом. Мне кажется, что лучше было бы без нее. Лучше полная темнота. Олег забрался в палатку и зовет нас. Он сказал, что не выйдет до утра. Женя зачем-то разводит костер. Я тоже в палатку пока не собираюсь. Еще светло.

Ну вот, последние лучи солнца покинули нас. Сгущаются сумерки. Мне очень страшно, но я стараюсь не подавать вида. Думаю, что у Женьки с Олегом те же ощущения. Мы с Олегом сидим в палатке, Женя ненадолго вышел в туалет. Пробовали играть в карты, но ничего из этой затеи не получилось. Мысли все равно уводят в предстоящую ночь.

Сидим уже три часа. На часах одиннадцать. Примерно в это же время вчера все и началось. Олег накрылся с головой одеялом, но не спит. Женя читает что-то в своем телефоне. Я пишу дневник, хотя писать то вроде и нечего. Просто, чтобы отвлечься. За тентом палатки пока все тихо. Перед закатом Женя еще раз проверил Настю с Антоном. Они по-прежнему без сознания, но живы. Сегодня мы, наверное, не уснем.

Полдвенадцатого. Недавно мне показалось, что я услышала шорох на улице, но Женя сказал, что это все нервы. Он ничего не слышал.

Началось. Я точно и отчетливо слышала знакомый смех на улице. Он был настолько явственным, что я не могу понять, как его не услышал Женя. Он смотрит на меня как на дуру. Но это не может быть игрой моего воображения. Я слышала очень отчетливо. Женя попытался открыть окно палатки, чем вызвал бурю негодования Олега. Мы договаривались не смотреть наружу... Вот опять!».

Не знаю, получится у нас или нет. За окном пока все тихо, хотя Тане постоянно мерещатся какие-то шорохи.

— Слышал? — она снова схватила меня за рукав.

— Да ничего я не слышал, — вспылил я, — угомонись а! Нет тут никого.

— Смех! Ты что не слышал?

— Таня! Никакого смеха я не слышал. Все тихо и хорошо

— Как ты мог не слышать, — она округлила глаза, — он же такой звонкий.

— Это невозможно! — я отвернулся к стене и накинул на голову куртку. Надо попытаться уснуть.

— О нет, — не унималась Таня, — вот опять.

— Я придумала! — вдруг вскрикнула она, — Да! Это единственный выход!

Я не сразу понял, что случилось, когда услышал звук расстегивающейся молнии.

— Таня! —