История моей феминизации. Часть 5: По дороге разврата

мне самой, да так, чтобы слышно было на всю моечную.

Девушка наблюдала за мной, и когда амплитуда приседаний была, по её мнению, недостаточно велика, она «за мою недобросовенность» возвращала меня на десяток раз назад и приказывала снова считать оттуда...

Таким образом, я потратила, пожалуй, не менее десяти минут, пока «добралась» до пятисот раз.

Когда задание моих мучителей было мной выполнено, мне разрешили встать с бутылки и сразу сильные руки Ильшата схватили меня и поставили на пол на четвереньки.

— Смотрите, у неё очко наружу ...вывернулось! — сказал Равиль, офигев.

— Да, кишка вон сантиметров на пять вылезла! — сказала Тома, открывая бутылку, на которой я только что прыгала.

Поскольку пиво в моей попе успело нагреться, то при открывании бутылки оно пенным фонтаном брызнуло из-под пробки, немного окатив меня.

В незакрывающуюся попу мою, в которую теперь свободно задувал ветер, тонкой струйкой начало вливаться пиво.

— Да не так! — раздражённо сказал Ильшат, вырвав бутылки у Томы из рук.

Он запихал бутыль мне в очко сразу на треть длины и что есть силы надавил на неё, буквально скомкав в своих ладонях. Пиво устремилось мне в кишки таким бешеным потоком, что я заорала от боли и была готова, как только скомканную бутылку уберут, выпустить пивной фонтан обратно.

Однако Ильшат оказался хитрее меня — убрав скомканную бутылку, он во мгновение ока заткнул мою дырочку другой бутылкой, в которую помочились все четверо моих мучителей.

Мой живот начало распирать так сильно (а как вы думали, пиво же газированное), что я сначала что-то пропищала, потом начала жалобно скулить, и в конце концов разревелась, как маленькая девочка.

Но Ильшат ещё с минуту крепко прижимал ко мне бутылку, а потом сказал Томе «Пора!». Тома придвинула ко мне банный тазик и меня пересадили на корточки прямо над ним. Ильшат наконец убрал бутылку, и пиво Ниагарским водопадом схлынуло в таз.

— Молодчина, Юлька! — сказала Тома, — Отменная ты сучка всё же... здорово сегодня сраку себе раздраконила! Сейчас мы за это выпьем... точнее, ТЫ выпьешь!

После этих слов Тома приняла у Ильшата бутылку с мочой и стала её открывать. Наиль подал ей высокий бокал, который девушка наполнила до краёв.

— Пей! — протянула она мне бокал с мочой.

Я, скривясь, сделала мелкий глоточек и вопросительно посмотрела на неё.

— Нет, шлюшка! Не так! — менторским голосом сказала Тома, — Пей до дна... за мамочку Тому, а то она обидится и сделает тебе очень-очень больно!

Эти слова подействовали и я, зажмурившись, стала пить большими глотками.

Когда бокал оказался пуст, я хотела отдать его Томе, но вместо этого она снова наполнила его до краёв.

— А этот бокал — за папочку Ильшата! — спокойно изрекла она.

... Третий бокал был «за дядюшку Равиля», и после него меня стало не на шутку мутить — я каждой клеточкой организма ощущала, как внутри меня плещется целый океан мерзкой жёлтой солёной влаги. Тем не менее, в пластиковой бутылке оставалось ещё немножко содержимого, которое снова было перелито в мой бокал и