Столь желанная мать. Часть 2

наступали сумерки; свет не горел, на полу валялись чьи-то мужские штаны и майка, а туфли, небрежно закинутые куда-то в угол, показались мне знакомыми, как и женские вздохи, которые я услышал. Понятное дело, я сразу смекнул, что моя мать занимается сексом, но с кем? Стоя в коридоре, осторожно заглядываю в комнату...

От увиденного мой член встал. Головка моментально налилась кровью и на мгновение я даже почувствовал резкую боль в мошонке. Моя мамочка была сверху на каком-то мужике и скакала на его большом длинном члене. Она была в красивых черных чулках с рисунком, на ногах — совершенно безумные черные босоножки на шпильке. Не слишком длинная юбка-карандаш, плотно облегающая ее бедра, была задрана, а белая блузка распахнута. «Блять, вот это член», — простонала она, и встала почти на носочки, насколько позволял мягкий диван и начала опускаться вагиной на член. Не этот мужчина, а моя мать беспощадно трахала его, то ускоряясь, то замедляя свои фрикции, томно вздыхая и охая, получая от этого сладкое наслаждение. Я чуть было не кончил, когда спустил штаны и взял в руку свой распухший от возбуждения член. Затаив дыхание, медленно начинаю дрочить, осторожно отодвигая крайнюю плоть к основанию своего члена и возвращая ее назад. Привыкшие к темноте глаза замечают татуировку на плече у мужчины: что-то похожее на череп наполовину в противогазе. Где же я это видел?

И тут меня осенило — это же мой дядька! Вглядываюсь еще раз: череп в противогазе и ниже четыре больших буквы «РХБЗ». Нет, это точно он! Ольгин несчастный муж. Когда-то дядька рассказывал по пьяни, что служил в войсках химзащиты и чуть было не задохнулся, когда в противогазах они совершали тренировочные марш-броски или что-то вроде того, я особо не запоминал.

— Света, ты умничка! — раздался его голос, испаряя последние капли моих сомнений.

— Мм... Нравится? Хочешь еще? — не говоря, а, скорее, похабно мурлыкая, сказала она.

— Конечно, еще! Давай... Работай, моя сладенькая! — бормотал он.

Сказать, что я охуел, значит ничего не сказать. Вот уж чего не ожидал от своей матери, так это именно этого. И от дядьки тоже не ожидал. «Пиздец, ничего не понимаю в людях» — пронеслось у меня в голове. А еще вчера я обременял себя мыслями о каких-то идеалах и взывал к совести, которая, казалось, умерла, нет, которую я убил в тот момент, когда засунул член матери во влагалище. Оказалось, что именно я — поверхностный, легко читаемый, легко раскрываемый человек, склонный воспринимать вещи примитивно, неглубоко, а моя мать — напротив, человек с сюрпризом. Всё, чего я хотел, было видно, стоило только бросить на меня взгляд, и мама показала мне это, когда вздрочнула мой член вчера вечером. Вот только что творилось у нее в голове, особенно в свете последних событий, оставалось загадкой.

Из комнаты пронесло перегаром. Уж в чем я был уверен, так это в том, что мать, если и пила, то очень немного и, по всей