Лето. Спето. Часть 2: Купальская ночь

крайнее возбуждение, не кончил раньше времени. Еще через некоторое время она перекатилась, положив теперь меня на спину и уселась сверху — спиной ко мне. Теперь мой член был в её безраздельной власти и она бесстыдно пользовалась этим, прыгая на мне все быстрее и быстрее. Протянув руки, я взял ее за грудь и начал мять её, пощипывая соски. От удовольствия она прогнулась назад и начала одной рукой дрочить свой клитор. Однако, судя по всему, опираться только на одну руку ей было неудобно, так как практически сразу схватила меня за руку и положила её себе на лобок. Я взял инициативу в свои руки, и, одной рукой теребя её сосок, а другой — клитор, приближал её к оргазму.

Внезапно она замерла, впустив мой член на всю длину. Я отпустил её грудь, однако мастурбировать клитор не прекратил. Несколько секунд — и она содрогнулась от мощного оргазма, и я почувствовал, как что-то оросило мои ноги. Это был тот самый струйный оргазм, о котором я столько слышал, но даже не был уверен, что он существует. Мысль об этом возбудила мене, если это было только возможно, ещё больше. Мышцы её влагалища сокращались, словно сжимая мой член горячими влажными тисками и я, не выдержав, кончил в унисон с ней — просто внутрь, войдя на всю длину, не думая о последствиях, потому что просто больше не мог думать. В моей голове взрывались фейерверки, а тело, отказавшись повиноваться, распласталось на земле. Отойдя от оргазма, она привстала с моего, так и не опавшего члена, и я почувствовал, как с её влагалища вытекает моя сперма. Наконец-то я испугался. Однако Оля, кажется, не смутилась. Она спокойно слезла с меня и, наклонившись, дочиста облизала мой член. Потом, очевидно, поняв, о чём я думаю, тихо сказала:

— Не бойся, сегодня можно.

И надев уже не помню в какой момент сброшенную рубашку, оделась и пошла из леса.

Я тоже поднялся и одел штаны. Не знал, что делать дальше. Чувствовал себя как-то пусто. Выходя из лесу, я понял, что мы были не одни такие — буквально за несколько метров от нас так же на голой земле совокуплялась ещё одна парочка, со всех сторон доносились стоны и вскрики. Такой вещи как стыд тут попросту не существовало. На полпути к лагерю у меня начала кружиться голова, к тому же я ощутил лёгкую тошноту. Я подошел к первой попавшейся палатке в надежде попить воды, однако дредастый чувак, который сидел возле костра с моей стороны ничего не спрашивая протянул мне косяк. Я не стал отнекиваться и глубоко затянулся. Присев на бревно возле него, я дождался, пока дурь начала действовать. Боль вроде прошла, да и живот немного отпустило, так что, распрощавшись с добрими людми кивном головы, я направился к нашим палаткам.

Возле небольшого костра сидели только венгры, наших не было видно. Возможно, они были возле большого Купальского огня, где все ещё бесновались