Вечер с другом

Я тебя не спрашивал. Боюсь, теперь ты заслуживаешь еще большего наказания. Мало того, что ты тут отпираешься, так еще и тыкаешь мне и забываешь про обращение! А тебе как кажется? — он обратился к Леше.

Леша, который до этого стоял молча, на секунду задумался.

— Да, она заслуживает этого. А я бы хотел принять участие в ее наказании. Мы могли бы наказать ее прямо сейчас.

Илья молча кивнул и за ошейник потянул меня к столу. Я легла на стол. Илья достал наручники и веревки. Я почувствовала руку Леши на моей спине. Пока Илья меня привязывал, он начал несильно шлепать меня по попе. На моих глазах появилась повязка. В рот засунули кляп. Илья достал что-то из ящика. Наверное, это был ремень.

— Хочешь начать? — спросил он Лешу.

— Нет, я просто посижу и посмотрю.

Я услышала, как Леша отошел. Я снова почувствовала руку на своей попе, но теперь это была рука Ильи.

— Тогда начнем наказание.

Он начал бить меня рукой. Эти удары были не очень сильные, я лишь слегка вздрагивала, когда я его ладонь опускалась на мою попу.

Устав бить рукой, он взял ремень. Эти удары уже были довольно болезненными. Я начала дергаться, безуспешно пытаясь увернуться от ударов. Мне хотелось, чтобы он прекратил, но я не могла попросить об этом. Поэтому я лишь громко мычала сквозь кляп.

Наконец, удары прекратились.

— Благодари за наказание, шлюха! — сказал он, вытаскивая кляп из моего рта.

— Спасибо за то, что наказали меня, Хозяин. Я больше так не буду.

— Да? Посмотрим, — он вернул кляп в мой рот. — Наказание еще не закончено. Ложись на кровать.

Он помог мне добраться до кровати. Я послушно легла, поморщившись, когда болящая попа опустилась на кровать.

— Привяжешь ей руки? — попросил Илья Лешу.

Леша ничего не ответил, но, вероятно, согласился, потому что мою руку потянули к углу кровати и начали привязывать. Потом то же самое случилось и со второй. Илья тем временем занялся моими ногами. Он постарался раздвинуть их как можно шире и привязал их к краям кровати.

Теперь их взгляду (и не только взгляду) оказались открыты мои сиськи и моя пизда. Во вне вновь проснулось чувство стыда. Хотелось закрыть себя руками, спрятаться от их взглядов (я даже не знала, смотрят ли они — повязка все еще была на глазах), но веревки не давали этого сделать.

— А ты, шлюха, еще и пирсинг сделала, — произнес Леша, который не знал, что у меня проколот правый сосок.

Их руки начали исследовать мое тело. Кто-то мял мои сиськи. Кто-то гладил бедра, дразнил, не задевая половых губ. Я стонала, возбуждение росло.

Вдруг, руки исчезли. Некоторое время ничего не происходило. Потом был удар. Возбуждение было настолько велико, что, вместо того, чтобы попытаться как-то увернуться от следующего удара, я выгнулась, на встречу бьющей меня руке. После этого удары посыпались один за другим. Бить стали сильнее. Самыми болезненными ударами были те, что попадали по пирсингу. На них я