Скорый поезд Москва-Сочи.

коленочек, и выше и вот когда я дошла до ее треугольника, она раздвинула ноги и мое лицо застыло напротив ее промежности. На ее беленьких трусиках появилось мокренькое пятнышко, на это чудо я смотрела как за вороженная, а оно все увеличивалось и увеличивалось. И тут я с собой ничего не могла поделать. Я лизнула ее через трусики, О! как это вкусненько. Я стала лизать трусики, Танюшка откинулась на спинку вагона, ноги поставила на сиденье и широко их расставила. Она так застонала, что я подумала, что ее слышно на другом конце поезда. И тут она не выдержала, она рванула трусики так сильно, что они не выдержали и двумя лоскутами полетели на пол. И тут она пошла в атаку, она схватила мою голову двумя руками и так сильно меня притянула к своей промежности, что мои губы вошли прямо в ее лоно, а нос уперся в бугорочек, она стала возить мою голову по своей девочке. Она была у нее такая мокрая, что через минуту все мое личико было в ее смазочке, она кончала мне на лицо непрерывно. А я от ее выделений, совсем потеряла голову, и не было ничего слаще, чем этот аромат и вкус. Мы были настолько возбуждены и увлечены, что не заметили, как опять вошла Оленька. Мы только услышали:

— ОЙ! Я наверно не во время:

— Извините меня за такое бесцеремонное вторжение:

— Я пошла. Нет, нет, теперь ты свидетель, а мы свидетелей оставляем в заложниках, и так проходи и раздевайся. Но я так с разу не могу, — говорит Оленька. Ничего мы тебе поможем. Глядя на нас, Оленька пришла в неописуемое возбуждение, ее всю трясло от предчувствия чего-то новенького и неповторимого. Мы, не долго думая, усадили ее рядом, налили шампанского. Пока она пила шампанское, мы стали ее раздевать. Была жара, и шампанское быстро дало ей в голову, тут она сразу и осмелела. Когда я нагнулась, и начала расстегивать ее блузочку, она вздохнула аромат оставленный Танюшкой, который исходил, от моего личика. Оленька не выдержала, она притянула мое личико к себе и начала меня облизывать, затем поцеловала меня в засос. Сначала она втянула мои губы в свой ротик, а затем ее язычок вошел следом, я не выдержала и ответила. Тем временем Танюшка успела снять с нее трусики, и, встав на коленочки, начала язычком ласкать Оленьку. Она самым кончиком языка касалась бугорочка клитора, только кончиком...

«О Боже! Она дразнит, она оттягивает оргазм...» Я и сама бы хотела подольше чувствовать эти ощущения... как они острыми стрелами пронзают все мое тело... как дразнят... подводя к самому обрыву... и снова возвращают в реальность, ее язычок начинал свой путь от бугорка и заканчивался дырочкой, но Оленьке этого показалось мало, она выгнулась, показывая тем самым, что можно полизать и попу. Но Танюшке так не удобно, и она говорит:

— Давай, как ни будь по-другому.