Ромашка

надо было побороться.

Правила заключались в том, что девушки, раздетые или полураздетые, ложились на ковер на спину, а игра проводилась в одной из больших квартир тогдашнего истеблишмента, где ковры были не роскошью, а обычным предметом интерьера. Так вот, они ложились на ковер в виде лепестков ромашки, головами в центр, ножки врозь, и приглашали «шмелей» опылить их по кругу...

Изюминка была в том, что если парень-шмель кончал на той же девушке, с которой начал, то он не только сохранял для себя свою ставку, но и получал титул «короля шмелей», что давало ему право на любую девушку до конца тусовки в любой момент. Он имел право просто поманить пальцем, и она безропотно шла с ним. При этом число девушек не ограничивалось, он мог быть хоть со всеми, пока вечеринка не закончится. Кончать же надо было на живот девушке так, чтобы было все наглядно и без обмана, и при этом, не помогая себе руками. Правда и число кругов не ограничивалось. Девушкам же предписывалось заложить руки за голову и не сдвигать ноги, все остальное было на их усмотрение.

В случае неудачи ставка терялась и распределялась потом между «лепестками». За соблюдением правил следил специально назначенный рефери...

По мере рассказа я постепенно обалдевал. В висках застучало, в горле запершило, а в ушах появился звон. Как оказалось, ребята уже не раз участвовали в этой забаве, включая Ларису. Я как-то по-иному взглянул на свою одногруппницу, пытаясь рассмотреть в ней что-то этакое, и не смог. «А как же Толик?» — мелькнула мысль, но я промолчал, в конце концов, все взрослые, сами во всем разберутся.

— Ну что, согласен рискнуть битлами? — поинтересовался Толик, прервав сумятицу мыслей в моей голове.

— Д... да, — выдавил я из себя, едва справляясь с охватившей меня дрожью.

— Только, знаешь, об этом молчок!

— Да что я, маленький?

Все почему-то опять рассмеялись.

— Ну, вот и хорошо, значит, завтра встречаемся у меня в четыре, — подытожила Лариса, и я поехал к себе в общагу.

Надо ли говорить, что в этот день я больше заниматься не смог, и две пары, которые у нас были в субботу, пролетели тоже безрезультатно, учеба не имела ни малейшего шанса хоть как-то оплодотворить мой ум. В голове мелькали всякие видения, в которых голые женщины сменяли друг друга, ублажая меня, и среди них была Лариска. Все это вызывало неслабую эрекцию, которую приходилось скрывать, переместив свой член сунутой в карман рукой в положение на двенадцать часов...

В субботу после обеда я вымылся, оделся в лучшее, что у меня тогда было — джинсы и водолазку, да к тому же спрыснулся привезенной родителями мужской туалетной водой, и уже за полчаса до оговоренного времени вышагивал с дисками подмышкой у подъезда Ларискиного дома, не решаясь подняться. Тут меня и застали Толик с Вовой, подошедшие минут двадцать спустя.

— Ты чего маешься? — поинтересовался Вова, после того как мы похлопали друг друга по плечам. — Чего