Семейная история. Часть 4

и ритм. (Специально для — Рот открыт, но звуков нет. Тело трясет, и у меня и у нее. А дальше тишина. Только звук хриплого дыхания двух человек и тишина. Пробивающийся сквозь тела, стук сердец. Я кончил, она кончила, мы кончили.

Лежали мы наверное пол часа. Двигаться не было сил. Приятная истома перекатывалась под кожей... Вот это да, сказала Мария. Что это было? Я «умерла, а затем воскресла» и так несколько раз! Она приподнялась и поцеловала меня, у меня не было сил отвечать. Их не было ни на что! Я весь выложился в этом захватившем меня ритме, он до сих пор стучал в висках: Вход, выход, вход, выход, вход, выход... Мы заползли на кровать, я прижался к мягкой груди Мари и под успокаивавший стук ее сердца, просто уснул, уснул как ребенок на груди матери, под ее защитой и покровительством.

Глава 2. «Свобода, свобода, Эх, эх, без креста! Тра-та-та!«

Второе пробуждение было тяжелым. Я как будто всю ночь мешки таскал! Я лежал все там же, на груди Марии.

Ну отдохнул, спросила она?

Вроде сказал я.

Надо подниматься, ты часа полтора проспал. Кстати Вера еще не встала.

А я думал, что мы своими криками весь поселок перебудили!

Кстати, спросила она: Что это было? Ты превзошел самого себя. Это, это было нечто. Так у меня ни с кем не было!

Я подумал, и ответил: «Похоже это был, своего рода транс, самогипноз, если хочешь! Я вошел в него, и ты попав под его ритм, тоже вошла в транс. Такое впечатление, что мы с тобой все силы отдали действию, гарнирующему продолжение рода. Так бывает, когда людям грозит вырождение, я где то читал, про что то подобное».

Мы помолчали. А про себя подумал, ни чего в этой жизни не бывает просто так, как бы она не «залетела». Но все эти соображения прошли на грани сознания, и я не придал им значения. Мы встали, все тело болело, как после тяжелой физической работы.

Надо помыться, сказала она.

Да, надо. Пошли в баню.

Мария накинула короткий халатик, я же взял в руки трусы, не одевая их. Молча спустились по лестнице и дошли до бани, там должна остаться вода. За ночь она не остывает. Зашли, я на черпал в два таза воды, стали мыться.

Ох, как это было прекрасно, сказала она.

Ты знаешь, я там, как будто видел все со стороны. И тебя и себя, и знал что и как сделать!...

Когда помылись, я пошел одеваться и будить Веру, а Мария удалилась на верх, застилать кровать и одеваться.

Войдя в комнату, я сел на край кровати. Вера спала. Она лежала на боку, ко мне спиной, свернувшись калачиком. Одеяльце на на спине задралось, и в просвет была видна ее спина, обтянутая короткой ночнушкой, задранной до пояса. Плавок не было. Плавный изгиб спины, сверху голубой, покрытый тонкой тканью, от пояса, чуть загорелый, и совершенно белый след от купальных плавок, в котором