Первокурсница просит помощи. Часть 3

тихо повизгивать.

Он нежно трет и я кончаю. Трет и кончаю.

Они смотрят как судорожно сжимается, подергивается влагалище. Дырочка скрыта внизу, и ее рывки на внешних видимых контурах превращаются в подергивание.

Клитор, под отогнутым вбок пальцем для открытия полного вида, набух до багровости и тоже трясется.

Невольный четвертый участник — этот притворявшийся спящим дрыщ, смотрит открыв рот.

Моя тушка обессиленно падает вперед, у меня дрожат ноги. Чувствую как заботливо натягивают джинсы, меня поудобнее устраивают в кресле.

Семен наклоняется и иронизирует:

— Ну вот, а ты боялась. Даже юбка не помялась.

Рука Глеба опускается мне между ног.

— Сем, предлагаю магазин завтра. А сегодня посидеть в номере.

— Ну его, этот магазин — весело соглашается Семен, — в номере куча дел. Я прям даже теряюсь, с чего начать.

Когда мы доезжаем до гостиницы, между ножек все растоплено и мокро, потому что всю оставшуюся дорогу горячая рука Глеба неостановимо гладит и гладит меня по межбрючному шву. Причем как-то не попадая на шов, то слева от него, то справа. Зато попадая на какие-то мне ранее неизвестные чувствительные точки, которыми, оказывается, сплошняком покрыт мой лобок. Точки удовольствия.

В гостинице меня раздевают быстро. Раз и голенькая.

Я вызываю чуть не слезы умиления у Семы.

— Кукленыш наш Катенька. — он умильно гладит меня по ягодицам и звонко в них целует — Что ж ты молчала, чего пряталась, малая?! Я б на ту Светку и глазом не моргнул! Максимум — пару раз помацал.

Сема захохотал и потащил меня в ванну.

Под мои вскрики и писки, он начинает брить мне промежность. Глеб держит меня за руки, чтобы не мешала мельтешением. Сема пытается фиксировать ноги, но у него не совсем хорошо это получается, поэтому один небольшой порезик на лобке я зарабатываю. После этого замираю и веду себя скромно, только для вида канюча.

— Мальчики, — пищу я — я боюсь, я же еще никогда.

Сема завершает брить, оглаживает совсем голенький лобок и философски замечает:

— Глебыч вон тоже, считай девственник, и ничего, надо значит сделает.

Я вытаращиваю глаза, Глеб яростно сверкает глазами и дает Семе подзатыльник. Но больше не протестует, только мягко улыбается и щипает за сосочки.

Тут я понимаю, что голая. Я совсем голая. Они меня так закружили, что соображать перестала. В итоге я лежу одна на сдвинутых вместе кроватях и пытаюсь прийти в себя.

А парни по очереди идут в душ и общаются через открытую дверь.

— Слышь, я понимаю, что типо ты первый ее знаешь, и все такое. Но тут же ювелирно нужно, аккуратненько. Тут мастер нужен, опытный, ну согласись.

Недовольное бурчание.

— Нет.

— Да, блин, Глебыч, я разве для себя? Девка горячая, чувствительная, тут не запороть надо. Чтоб ей в кайф.

Ответный рык.

— Уж справлюсь как-нибудь.

— Ты бро мой, Глеб, но вот что я скажу. Это ты смотреть да терпеть можешь. А меня с автобуса разрывает. Я человек тонкой организации, поэтому, хоть жопой об лед, но натяну сразу.

Два товарища, обвязанные только полотенцами стоят друг на против друга с