Тридцать три. Часть 1

место и время сбора, и пошли собираться.

— Макс, я намерен сегодня поучаствовать в групповой оргии, а ты? Может быть, хотел уединиться с кем-нибудь? — спросил я, уже в номере.

— Да нет, что ты! Я весь вечер не мог определиться. Групповуха это то, что надо.

...

Зоя жила рядом, и брать такси смысла не имело. Но пока прошли эти несчастных триста метров, замёрзли капитально. Мороз под тридцать и ветер в харю. У нас с Максом только морды, а вот девчонкам досталось. Они, глупые, сменили только туфли на сапоги, и не стали надевать трико, мол, и так добежим, близко ведь. Когда мы ввалились в квартиру коленки у всех были белыми, того и гляди обморозили. Макс скинул дублёнку и рванул в ванную, откуда сразу послышал шум воды. Я помогал девчонкам раздеться. Не гнущимися пальцами они пытались расстёгивать пуговицы, крючочки и прочие застёжки. Я нашел быстрый способ разоблачения. Расстёгивал две верхние пуговицы шуб и стягивал их к ногам. Валил на шубу её хозяйку задирам ей ноги и быстро стягивал сапоги. Этот способ девчонкам явно понравился. Лёжа на шубах с забранными ногами и юбками, они хохотали, подначивая, друг дружку. Подскочивший Макс, не давая им опомниться, стягивал с них колготки. На Зое поверх колгот были натянуты рейтузы. Сильными руками Макс поднял Зойку, держась за все резинки, что попали под руку, и буквально вытряхнул на шубу обнаженную задницу. Вот было хохоту. За Зойкиной задницей оголились и все остальные. Тем временем, я стаскивал платья и всё, что было подними. Зоя стоя передо мной сама подняла руки и я, задрав подол, стянул платье через голову, оставив её в короткой маечке, на голое тело. Белёсый треугольник курчавых волос прикрывал пухлый лобок с широкой щелью, увенчанной массивным капюшоном клитора. Я, полюбовавшись открывшимся видом, развернул Зою, шлёпнул её по пухлым ягодицам.

— Неси полотенца. — скомандовал я, и Зоя, сообразив, что будет дальше убежала в глубину квартиры, изящно ступая на цыпочки и виляя задом.

Когда я отвёл взгляд от прыгающих Зойкиных ягодиц, то увидел, что передо мной в ожидании стоит, криво усмехаясь, Люба. — Что? Хороша?

— Да, есть за что подержаться. Повернись.

Я расстегнул молнию, доходящую до поясницы, снова повернул её к себе и стал стаскивать платье вниз. Показались веснушчатые плечи, с полосками белых лямок, кружевного, полупрозрачного бюстгальтера. Затем высоко поднятые увесистые груди, выбивающиеся через края маловатого для них лифа. Платье оставалось висеть, цепляясь за локти вывернутыми рукавами, и прикрывало низ точёной фигурки. Не трогая рукавов, я привлёк к себе полуголое тело и, заведя руку за спину, одним движением, собрав застёжку в кулак, расстегнул все три крючка. Люба взглянула на меня, удивлённая моими навыками, высвободила одну руку из платья, нагнула к себе мою голову и поцеловала в губы. Я не сопротивлялся, но, когда освободил от платья её вторую руку, прервал поцелуй и сбросил ткань к ногам. Она стояла передо мной