Кавказское гостеприимство

что это вы курите? — поинтересовалась мама.

— Крепкий табак грузинский, — сказал отец братьев Ислам.

— А можно мне попробовать?

Мужчины переглянулись и посмеялись.

— Конечно, — ответил Ислам и протянул ей сигарету.

Я выпал просто... Она никогда не курила. Мама крепко затянулась и закашляла. Мужчины посмеялись. Хотели забрать сигарету, но он ещё дважды затянулась и только потом отдала.

Дядя Армен взял её руки в свои и начал осыпать маму комплиментами.

— Вы потрясающе красивая женщина, Ирина. Ваши карие глаза пленят. А ваши ноги просто не имеют конца и края.

Мама смеялась и гордо принимала комплименты, пока отец клевал носом в тарелку. Двое братьев любезно согласились отнести его под руки домой и положили в кровать. Когда они вернулись, мама снова танцевала. Она схватила Эмира за руку и подняла его. Осетин криво усмехнулся и поднялся. Они снова закружились в танце. Из мамы просто пёрла энергия. И почему-то она выбрала именно Эмира, танцор то он очевидно был хороший, но закрадывалось подозрение, что дело тут не только в его таланте танцора.

Заиграла медленная музыка. Эмир положил руки маме на талию, она не отвергла его, даже сама положила свои ему на плечи. Они кружились в танце никого не замечая. А вот я подмечал всё. Дядя Армен с братом зашептались и медленно встали из-за стола. Они прихватили Хамита и пошли в сторону нашего дома. Я опустился вниз и замер за цветком.

Они остановились под крышей террасы, на которой лежал я. Там они скрылись за пышным деревом. Вверх начал подыматься табачный дым. Послышались голоса. Я прислушался.

— Сейчас он её разогреет, и мы подойдём, — хрипло сказал дядя Ислам.

— Я высыпал ей лошадиную дозу того дагестанского порошка для женщин, — сказал Армен.

— Возбудитель, дядя? — ошалело усмехнулся Хамит.

— Да. Мой друг из Дагестана сказал, что от него женщины становятся очень мокрыми и сумасшедшими.

Трое мужчин хитро рассмеялись. Вот же ублюдки! Я сжал кулаки и стиснул зубы. Но что я мог сделать? Я просто замер на полу террасы, глядя через прутья, как мама танцует медленный танец с бородатым брутальным осетином.

Эмир медленно опускал руки по её спине, пока они не дошли до маминых ягодиц. Он сжал их, но мама тут же убрала его руки, но не отругала, а просто тихо рассмеялась и сказала:

— А вот это лишнее. Мой муж...

— Он уже дрыхнет в своей комнате. Спит мёртвым сном.

Эмир вернул руки на мамину задницу, но она снова убрала их и отошла от него на пару шагов. Мама шаталась, и тем не менее присела на стул и опрокинула ещё одну рюмку Чачи. Эмир весь насупился, он опёрся спиной на стену и закурил.

Стоял у стены, весь такой гордый, набыченный осетин. Рубашка расстегнута на несколько пуговиц. Среди волосатой крепкой груди сверкает золотой крест. Он курил и смотрел на звёзды, а мама на него. Она долго смотрела на него.

— А где остальные? — нарушила она тишину.

Эмир пожал плечами.

— Спать ушли скорее