Вскрытые вены прерии времени

в количестве оптимального литра внесена в сценарий, который мы вчера со всех сторон обсуждали с мои вторым «я». Или двадцать четвёртым. Я точно не знаю. Моё «я» может быть каким угодно. И было ли это вчера? Или в пятнадцатом веке? А может быть, мы вообще ничего не обсуждали? Какая теперь разница...

Нет, сейчас мы не будем обсуждать, откуда, как и зачем я здесь взялся. Не наказывать же, в самом деле, собственное alter ego за наглую разнузданность, а обожествляемую женщину — за аморалку. Что? Ключ? Шесть лет прошло — мог ли он так просто сохраниться в моём кармане? И почему я не воспользовался им неделю назад, когда заходил к ней по какому-то срочному и важному делу? Нет, нет, это всё пустые разговоры, мы не будем на них отвлекаться. Зачем наступать на горло собственной песне, тем более, что в том горле уже булькает водка. Приятное расслабляющее тепло заполняет пустоты внутренностей и мозга. Давайте, братцы, вспомним лучше живопись эпохи Возрождения.

— Феличита, помнишь, когда-то ты говорила мне, что Боттичелли — твой любимый...

— Ну и что? Да, Боттичелли — мой любимый живописец. И что из этого следует?

— Ничего особенного. Просто линии его рисунков удивительным образом совпадают с линиями твоего тела...

— Это приятно слышать, только не понятно к чему ты клонишь? И почему Андрюша всё молчит?

— Наверное, без меня он изрядно напрягался и устал, стало быть.

— Андрюша, ты что — спишь?

Андрюха, как и положено по сценарию, что-то такое мычит в ответ, делая вид что водка пошла не в то горло. Вот лицедей! Или он и в самом деле так плох? Или просто вспомнил остроумную парадигму о групповом сексе? Неужели он надеется сочкануть и бросить своё параллельное «я» в тяжелый для родины час?... Но стоила ли игра свеч, стоило ли идти на миллион ухищрений, превращённых в триллион бессмысленных, не поддающихся логике поступков. Великий Боккаччо ничего так и не объяснил на этот счет, унес тайну с собой в могилу. И вот сейчас я должен объяснить этот сложный вопрос нашей великолепнейшей из всех гейш, которая ещё не знает, что ей предстоит героический и славный путь райской гурии.

— Сольвейг, только не думай, что мы такие порочные и мерзкие. И что соприкасаясь с нами, ты становишься такой же... Но как ещё иначе разорвать этот порочный и мерзкий поток времени? Скажи мне, если ты знаешь. Мы сегодня его остановили. Ненадолго. Но для чего? Неужели просто так, забавы ради?... Ещё мгновение — и он вновь срастется. Как щупальца Гидры. Давай, не позволим ему этого сделать. Сразу. Оттянем его торжество, для того, чтобы...

Запутавшись в собственных логических конструкциях, я тоже поперхнулся.

— Сейчас ты скажешь, чтобы почувствовать пульс собственной жизни? Дядя Федя — ты дурак? Прибереги апологию группового секса для глупых мокрощелок.

Наша Филичита — на редкость умненькая и сообразительная девочка. Лишние разговоры с ней могут завести в дебри софистики и риторики. А мои мысли уже