Попутчики

Скрепив сердце, я решил взять его в рот. "Будь что будет! Хоть буду знать, что это такое. Все равно они тут проездом, никто не узнает.» — Ну, хватит смотреть на него, бери его в рот! — раздалось надо мной.

Я стал касаться губами и языком члена и мошонки. Их запах заполнил все мое восприятие, как бы подчеркивая, какую грязную работу я сейчас буду делать своим ртом. Я взял в рот неокрепший ствол, горьковато-соленый на вкус. Это было отвратительно и унизительно. Но и любопытно в то же время. Рука сверху придерживала мою голову, не давая ей подняться высоко. Я зарылся лицом в волосатый пах незнакомому мужчине и ублажал его. Я стал посасывать и мять во рту его еще не вставший потный член и яйца.

Пересиливая себя, я старался делать все хорошо, вспоминая движения и приемы из порнофильмов. Какое падение! Как уличная девка, как последняя шлюха, я делал ему минет своим чистым красивым и недавно девственным ртом. Его член набух, увеличился и встал, около 18 см. Я отвел кожицу, чтобы увидеть то, что под ней. В лицо мне упирался мощный жилистый ствол с большой пунцовой головкой, не совсем грязный, но и не свежевымытый. На головке был легкий налет из засохшей мочи и, возможно, остатков спермы. Это еще больше угнетало, но и уже возбуждало. Какая грязь! Из этого члена сцали и кончали, а я настолько пал (а), что сейчас заглочу его максимально глубоко в рот и буду очищать его языком и губами, глотая его выделения.

И я опустился ртом до предела на ствол члена. Было странное и интересное чувство во рту — такая теплая, снаружи мягко-упругая, а внутри твердая палка, покрытая прожилками и морщинками. Вместе с отвращением, было в этом и что-то приятное. Я представил, что я в порнухе, что это игра. Начал ритмично и просто сосать ствол, полизывая головку, водя головой вверх-вниз. Постепенно меня это раззодорило, даже понравилось ощущать свою женскую роль в этом процессе.

Член был большой и бугристый. "Как странно, им бы должны ебать какую-нибудь пизду, а он у меня во рту...». И я словил себя на том, что мне уже понравился этот пошлый запах и горьковато-соленый вкус. И мне уже нравились эти большие яйца в моршинистой мошонке, мне даже вдруг захотелось взять их в рот. В этом было что-то темное, животное, пульсирующее. Раз уж согласился быть шлюхой, так надо быть ей до конца. И в впал в забытье — слюнявил, лизал, сосал, покусывал, хватал губами сам ствол и яйца. Я вошел в ритм. Я забыл о существовании окружающего мира, для меня существовал только член моего господина и я, как его обслуга.

Мой рот предназначался только лишь для того, чтобы ублажать его, чтобы быть дыркой, пиздой в лице. Я вошел в ритм, чувствуя тяжелое сладкое томление между ног и между ягодиц. Я как будто полировал его, этот мощный толстый