Подарок для жены

и потягивал вино.

— Да... — он стек на пол и сморщился, когда опустился на попку.

— Это хорошо. А скажи-ка, ты с женщинами спал уже?

— Да.

Накололи. Я же девственника просил.

— А с мужчинами?

В заплаканных глазах снова вскипела паника.

— Нет...

— Ни в очко, ни в рот?

— Нет... — он отчаянно затряс головой.

— А придется.

Кажется, больше всего его испугал именно мой спокойный тон.

— Пожалуйста, не надо!

— Мы тебя не на улице поймали. Ты сюда работать пришел. Сам. Вот и работай. Ночь еще не закончилась... — промурлыкала Анька, тоже потянувшись за своим бокалом.

— Мне повторить? — я поиграл ракеткой.

То, что мы не шутим, он понял давно.

— Нет... Я кричать буду! — неуверенно заявил он, и вдруг нашелся, — Я в милицию пойду!

— Я сам милиция, — так же спокойно ответил я, и он сразу замолк, — Трахнуть я тебя все равно трахну, так что выбирай по плохому или по хорошему.

У него аж губы затряслись. Голову опустил и тихо так говорит:

— По хорошему...

А куда ему деваться: голый, связанный, в запертой квартире, да и со мной ему не справится, даже если б руки были свободны.

— Тогда на колени встань и скажи: выебите пожалуйста мою попку, хозяин.

На колени он встал, хоть и неловко, а вот сказать смог не сразу — голос дрожал.

— Плохо! — капризно надула губы Анька, — Четче говори!

Парень молчит. Стоит на коленях, смотрит на нас полными слез глазами, и такую простую фразу сказать не может.

— Я жду! — я выразительно помахал ракеткой.

— Пожалуйста, выебите мою попку, хозяин! — покорно повторил он уже громче.

— Лучше. Слушай, а давай ему клизму шампанским сделаем? — пришла мне очередная идея.

Парень побелел весь.

— Не надо, пожалуйста!

— Тебя кто спрашивает! — рявкнула Анька. Даже я подскочил, — Нет. Нечего грязь разводить. Пусть мне туфлю вылижет.

Моего предложения парнишка перепугался так, что прямо на коленях к ней и пополз, не дожидаясь команды. Лижет он, старается, а перед самым носом у него Анькина киска, в которой она пальчиком наяривает. Она ногу на диван поставила, а второй его болтающееся хозяйство попинывает. Я пока они так развлекались, презервативы достал, за смазкой в ванну сходил.

Перекинул я его через подлокотник, ткнул носом в кресло, развернув, чтоб Аньке виднее было. Он не сопротивляется, молчит, только всхлипнул, когда я его булочки раздвинул.

— Заткини-ка ему все-таки рот, — сказал я.

Аньку просить дважды не надо было, она из салфетки такой кляп свернула, как-будто всю жизнь этим занималась.

А я ему по попке головкой вожу. Булочки у него гладенькие, крепенькие, дырочка чистенькая, розовая, нежная — сразу видно, что он и правда туда никому не давал. Первый я у него... Меня от этой мысли, как волной накрыло!

Надел я резинку, смазкой обильно полил — и себя, и ему шоколадный глаз: мы ж не звери. Парнишка лежит, задок у него так зазывно выпячен, дырочка сжалась... Он только дрожит весь и дышит прерывисто.

Я головку приставил и надавливать начал — вижу в зеркале, что он зажмурился. Я сильнее