Эра бесстыдства. Часть 3

а ты ходишь не знамо где!

— Кто накрыл?

— Катя-Катерина. Кто же ещё? Ты бы видел, как она летает.

— Я-то тут причём? Я её и не трогал почти. Это ребятам спасибо сказать надо. И потом, она ведь не повар. Откуда столько изысков?

Я оглянулся на окно раздачи. Усатый шеф-повар, улыбался и тряс сцепленными руками над головой.

— Наверное и повару кусочек секса достался. — в слух подумал я, усаживаясь за стол и наваливая себе в тарелку шедевры поварского искусства.

— Я тут припасла бутылочку. — поставила на стол пятилитровую бутыль Вероника, — Говорят, что вкусное. Ребята, разливайте. Я конечно обижена, что меня вчера все бросили, хорошо, что наш слонёнок с вами не пошёл, а то бы мы с Верой и Валей голодными остались. Кстати, а где они? Ладно, видимо ещё спят. Всем налили? Так о чём это я, ах да! Антону до отъезда осталось... где-то часов сорок, то есть день и ночь. Вот мы с девочками и предлагаем устроить нашему главному искусителю не забываемые проводы и начать их прямо сейчас, чтобы на всех у него времени хватило.

— Вы меня, что убить хотите? Нет мои милые. Мне вчерашнего хватило. Лобок мне стёрли до дыр. Давайте как-нибудь без остервенения. Вероника, ты может на меня в обиде за что-нибудь?

— Я? Конечно! Совратил честную женщину, продал, как шлюху, молодым магнатам, которые одели и обеспечили меня по гроб жизни. И при этом совершенно перестал обращать на меня внимание! Обидно! Знаете ли!

— Так, с Вероникой всё ясно. Этот огонь обиды действительно необходимо угасить. Кому я ещё насолил?

Поднялся гвалт. Женщины на перебой пытались доказать друг другу, кто из них имеет большее право на перепихон со мной.

Под шумок я встал из-за стола и пытался улизнуть, но неожиданно столкнулся с Симой и её семейством.

Мать, женщина лет пятидесяти с хвостиком, ухоженная и судя по нижней губе, избалованная, сухощавая, но не худая, а на лицо, если бы не выражение брезгливости, довольно приятная. Одета, как на приём к королеве, и это утром, в столовке, в такую-то жару. Смешно. Что она из себя корчит?

Дочка. Я почему-то думал, что дочке Симы, лет пять, семь, а тут молодая девушка, знающая себе цену и рыскающая жадными, похотливыми глазам по фигурам мужиков. На вид ей было не менее восемнадцати. Я прикинул в уме: примерно сорок Симе, значит родила в двадцать два. Подходит. Ух! И хороша девка, но влияние надменной бабки на лицо.

— Знакомься, это дочь — Зоя. Это мама — Евгения Ивановна. А это — мой спаситель — Антон, по батюшке не знаю.

— Антон Павлович. Рад знакомству.

— Спасибо, что вытащили эту чокнутую из воды. — Евгения Ивановна смерила меня взглядом, задержав его, как я успел заметить, на причинном месте.

— Ну что вы, мадам, она с лихвой расплатилась за своё спасение.

Глаза мамы вопросительно вперились в покрасневшую до пяток дочь.

— Что вы имеете ввиду? — требовательно спросила она.

— Порцию виски, мадам. Что