беспомощно переводила взгляд то на одного, то на другого.
Эльдара забавляла эта ситуация: у Кристины было выражение лица человека, который мучительно пытается вспомнить, когда он «накосячил», но он никак не может найти ответ. Сжалившись над любимой, он вкратце рассказал о том, что происходило утром, и какую роль в этом во всем сыграл дядя Эдик. Теперь уже краснеть пришлось Оксане, слушая пикантные подробности «утренней гимнастики» своих друзей.
— Ну, Вы, блин, даете! — С ноткой восхищения сказала Оксана, — а ты тоже, хорош, — кивнула Оксана Эльдару и деланно покачала головой, — пожалел бы моего старика!
— Я думаю, что он в накладе не остался, — усмехнулся Эльдар, и повернулся к Кристине, — а ты, родная, можешь продолжать в том же духе: доставь удовольствие хозяину дома: пусть полюбуется, какая у меня красивая жена!
— Вот еще! — вспыхнула Кристина, но было заметно, что предложение ей по нраву: она всегда любила внимание мужчин, — может быть, мне еще и переспать с ним прикажешь?!
— Ну, это уже слишком, Крис, но...
— Да вы совсем, я смотрю, офигели! — перебила Оксана — Я, наоборот, прошу отца всегда быть сдержанным, когда приезжают мои подружки, и держать свое «гостеприимство» в штанах, а Вы, похоже, наоборот, решили его спровоцировать?!
— Ничего мы не решили, — сухо сказала, Кристина, и поднялась из-за стола, — остынь, подружка: дядя Эдик будет в полной безопасности, можешь не беспокоиться.
В самом деле, за те пару дней, что Эльдар и Крис жили в деревне, Эдуард ни разу не пробовал подкатить к Кристине, разве что изо дня в день поедал её голодными глазами. Скорее всего, здесь сработала просьба (или предостережение) его дочери, которая строго-настрого ему это запретила. А может просто потому, что Кристина была не одна, а с мужем, и это его останавливало. Но память Эльдара неуклонно возвращалась к тем ощущениям, которые он испытал во время «публичного» секса с женой: его определенно заводила эта ситуация. Каждый раз, когда в памяти всплывали фрагменты их утреннего соития, его члену становилось тесно в штанах.