Ночь начинается в полночь или Хвала резинкам

умело и увлеченно, уделяя ротиком максимум внимания члену и его окрестностям, а руками ласкает мне ноги, попу, живот, грудь, куда дотягивается. На мою похвалу реагирует снисходительной усмешкой, дескать, наивный ты человек, нельзя же верить всему сказанному. Через несколько минут заходит Рина, действительно быстро управилась, почему-то одетая (я-то думал, она голой выйдет из ванной, ну максимум закутанная в полотенце), растягивается рядом со мной и застывает. Вначале мне кажется, что она просто смотрит, как сосет Лана, накапливая возбуждение, потом различаю, что у Рины закрыты глаза.

— Ей что, плохо? — обращаюсь к Лане. — Уснула вроде?

— Нет, все нормально, — отвечает она. — Бывает, не обращай внимания. Сейчас придет в себя, — и продолжает сосать, нимало не тревожась по поводу внезапной отключки подруги.

Что ж, вам видней. Какое-то время лежу спокойно на спине, продолжая принимать оральные ласки от Ланы. Но как тут останешься равнодушным, если рядом девушка, согласная на секс? Вжик — молнию спортивки вниз, а лифчика-то нет, но изначально он точно был, вот странная, значит сняла в ванной, а куртку напялила, зачем? Точно так же с низом, когда стягиваю штаны, Рина приподнимает попу, помогая своему разоблачению, ага, значит в сознании, просто лежит балдеет, а трусов-то нет, опять-таки уверен, что они были, но остались в ванной комнате.

Склоняюсь к ней, ласкаю тело, поддеваю соски, они и так торчком, но продолжают крепнуть, целую плечо, шею, лицо, губы... Рина вначале слабо, потом с усиливающейся страстью, отвечает... Лана по-прежнему сосет без устали и передышки, на секунду оторвалась, всмотрелась в почти непроглядной темноте (я-то свет на кухне оставил, но входящая в комнату Рина дверь прикрыла, и теперь только дальний отблеск дворового фонаря тщетно пытается разогнать тьму) на теребящую мой мех на груди Рину, убедившись, что та оклемалась, вновь вернулась к чупа-чупсу взрослых девушек.

— Дай-ка мне, — внезапно нарушил тишину голос Рины. Развернувшись на постели, она приблизилась лицом к моему паху, показалось, что если Лана не уступит, то силой вырвет.

Но Лана послушно уступила, а Рина, не медля ни секунды, взяла в рот. Взяла сразу мощно и глубоко, словно поставив цель не сосать, а заглотить и проглотить, присвоить и прихватизировать инструмент наслаждения, даже мелькнула искорка атавистического страха. Сразу стала видна разница стилей. Лана сосала неторопливо и разнообразно, перекатывала во рту, то за одну щеку брала, то за другую, то вынимала и облизывала ствол, головку и яйца, то щекотала языком тропинку, ведущую ниже. Наверное, уместным будет сравнение с сытой кошкой, играющей с пойманной мышкой. Рина же была словно голодной кошкой. Она набрасывалась на член, пропихивала до горла, усиленно его там сжимая и мусоля ствол губами и языком, потом ей не хватало воздуха, выпускала, переводила дыхание и начинала заново. То ли ей самой так нравилось, то ли ей хотелось, чтоб я побыстрей кончил, притом в нее, не могу сказать точно.

Увидев, что Лана не просто уступила, но еще и отступила на