На звездолете

хороши. Он не понимал причины столь разительной перемены в поведении первого помощника, но эта перемена явно была ему по душе.

Она заблокировала дверь и подошла к дивану.

— Присядь со мной, — то ли приказала, то ли попросила она. Прическа ее растрепалась и прядь чуть вьющихся белокурых волос попала в бокал.

Марк, чуть хвостом не завертел от восторга после сих ее слов (хвоста нет, вот жалость какая — пришла в голову дурацкая мысль) и как влюбленный сверн с планеты Краган подлетел к визитерше.

Он не знал как себя надо вести с женщиной, но, раз она сама захотела, он решила, что она пускай им и руководит. Он запустил правую руку в призывно манящее декольте, и прохлада ее тела острой волной окатила его всего, каждую клеточку тела заставив напрячься в предвкушении... В предвкушении того, о чем все уши прожужжали друзья-приятели, того, что пока неизвестно ему, того, что...

Левой рукой он обнял ее за талию, но рука сразу непроизвольно скользнула по упругому округлому бедру, но тут же вновь вернулась на талию. Он провел по ее прямой спине и засунув руку под поясок платья погладил левую ягодицу. Голова почему-то закружилась. Он был настолько возбужден, что уже почти не соображал, что делает.

Ларса рассмеялась и отстранила его.

— Однако, ты горяч. Позволь я сниму платье, пока ты его не разорвал в клочья, оно достаточно дорогое...

Она залпом выпила замечательное вино, выпрямилась перед ним и стала медленно, очень даже не спеша раздеваться, совершая всем телом волнующе-возбуждающие плавные движения. Марк, сам того не осознавая, расстегнул все пуговицы на рубашке. На большее он пока инстинктивно не решался, сидел как форфолкский болванчик на жестком служебном диванчике и пожирал глазами открывающееся ему чудо, чувствуя, что плоть его мужской гордости напряглась до боли и вздулась, упершись в материю одежды — это было больно немного, но просто восхитительно.

Ларса сняла платье, улыбнулась Марку — так обворожительно! — и вдруг резко подалась к нему. Упругие большие груди ее уткнулись ему в лицо. Он жадно впился в шершавый и подрагивающий сосок губами, руками обхватил ее за талию и...

И вдруг взволнованный голос Петра по трейсу мгновенно оборвал сладострастные ...вздохи:

— Марк! Марк! Прорвало сватор, робот вышел из строя, на меня упала стойка. Чувствую себя нормально, ничего не повредил, но мне не выбраться самому. Не паникуй только, но поспеши! Возьми всех роботов!!! Всех, Марк, слышишь!!!

Ларса соскочила с него. Марк сжал от злобы и досады зубы и громко сглотнул. Он весь дрожал — перед самым носом захлопнулась дверь в сказочный райский сад наслаждения. Ларса поцеловала его в губы и стала одеваться — ни следа досады в выражении красивого и властного лица женщины он не заметил: только томное сладострастие.

Он схватил трейс:

— Петр, жди! Буду как смогу быстро! Не волнуйся, Петр! — он повесил трейс к ремню, не выключая его.

— Мы еще... — Марк спешно застегивался и не знал как сказать ей то, что мучило его. — Мы еще...