Эротерапия

взявшись руками за груди, будто оправдывалась, и потом вновь взялась за кисти. Она была удивительно трогательна и мила, особенно, когда обнажила голенькое детское тело.

К тому времени Надя закрасила жене весь перед, от бедер до плеч, набросала контуры рисунка, и сейчас взялась за лицо, склонившись над ним. Ее маленькие груди с острыми сосочками свисали прямо над огромными грудями моей жены, которые оканчивались широкими, мягкими сосками, — и я думал «Вот какой контраст грудей-противоположностей! Но у моего милого пузатика — все равно красивее». Чувство какой-то необычной нежности и умиления овладело мной, и по тому, как женушка жмурилась, по тембру ее голоса я понимал, что она растворяется в этом же чувстве еще сильнее, чем я. Надины руки и кисти заботливо касались ее тела, и под их прикосновениями жена буквально на глазах обмякала, отдаваясь им, как умиротворяющему массажу. Она уже ничего не стеснялась, свободно раскинула ноги, и полотенце почти сползло с ее бедер, открыв одну ногу и едва прикрывая промежность.

Надя попросила ее закрыть глаза, и стала рисовать на ее веках. В этом момент, точно по закону подлости, к нам в комнату входят двое — парень и девушка. Входят, здороваются со мной и окликают Надю.

Жена дернулась... Надя поспешно сказала — Ээээ! глаза не открывай, ну пожалуйста! Ты же смажешь мне всю работу. И не дергайся, расслабься... — Жена пыталась натянуть на себя край полотенца, но Надя забрала его у нее из руки, отчего полотенце размоталось еще сильнее, совсем уж откровенно открыв пушок под нависшим животом, — Не надо прикрываться, ты ж еще не высохла. Краска вон мокрая еще, — Надя провела пальцем ей по груди, задев сосок, отчего та вздрогнула — Не стесняйся, прошу тебя. Вон я тоже голая, и не стесняюсь. А вы, — Надя повернулась к гостям, — вы чего перепугали мне модель? Ввалились, как медведи какие. Что вам тут, избушка на курьих ножках? — Надя все это проговорила шутливо-сердитым, «понарошным тоном», и неловкость опять как-то сама собой стала испаряться.

Я хотел встать и набросить полотенце жене на бедра, но тут же подумал, что тем самым сделаю акцент на ее наготе, и остался на месте. Кроме того, я вдруг подумал, что мне НЕ ХОЧЕТСЯ прикрывать жену, а наоборот — хочется, чтобы ее нагота была открыта чужим взглядам, и чтобы ей было от этого стыдно. Более того, я почему-то был убежден, что и жене этого очень хочется, гораздо сильнее, чем мне. За время нашего брака мы научились «чувствовать» друг друга на расстоянии, и почти никогда не ошибались. Жена сидела с закрытыми глазами, на лице ее играла странная улыбка...

Я представил, как моя стеснительная женушка сидит, по сути, совершенно голая перед незнакомцами, даже не зная, кто смотрит на ее голое тело, сидит с закрытыми глазами, которые нельзя открыть, и только внутри обливается волнами стыда... Тут я вдруг осознал, что давно уж возбужден — так, как не был уже очень давно,