Месть, или моя новая секретарша. Часть 4

своего напарника, Роман не знал, что делать, и плыл по течению, пока ещё оставаясь в роли немого наблюдателя.

Опустившись на потёртый диван, Молот потянулся за бутылкой, и новая порция алкоголя добавила ему куража.

— Снимай платье, тварь!

Разорванные трусики Виктории остались где-то в коридоре, и, сняв платье, она застыла перед мужчинами лишь в прозрачном бюстгальтере и кружевных чулках, сделавшись похожей на танцовщицу из варьете.

Теперь ничто в ней даже отдаленно не напоминало утонченную леди, но вместе с тем, женщина по-прежнему оставалась прекрасной.

Не первой юности, лишенная очарования невинности, намека на тайну, но вся ухоженная, спелая, сочная, она источала непристойную, порочную красоту настоящей, прожженной бляди.

Несвойственным для жертвы насилия движением, Виктория втянула и без того вполне плоский животик, постаралась встать так, чтобы подчеркнуть свои внушительные достоинства, и скрыть едва уловимые недостатки точеной фигуры.

— Ребята... Я была не права, что вам нахамила... Извините... Уже ночь... Я пойду, ладно? Я никому ничего не скажу, всё останется нашей тайной, хорошо?

Вид послушно стоящей, лепечущей жалкие оправдания, полуголой, соблазнительной, зрелой дамочки, вызвал у бесконтрольного Молота кривую плотоядную усмешку.

— Кто так извиняется, дрянь? Повторяй за мной: «я шлюха и пизда»!

— Я... шлюха и... и... и пизда...

— Приношу свои извинения уважаемым господам за своё блядское поведение!

— Приношу свои извинения... уважа... уважаемым... господам... за своё блядское поведение...

Фразы и слова, которые заставлял произносить мужчина, выглядели так нелепо, наивно и по-детски, что Виктория почувствовала себя маленькой, нашкодившей девочкой, извиняющейся перед взрослыми...

С другой стороны, от недопустимости, того, что эту похабщину произносит взрослая женщина, она ощутила себя ужасно порочной...

Это сочетание произвело на нее странный эффект, не касаясь себя руками, она, тем не менее, физически почувствовала, как крепнут, твердеют, набухают соски, как начинает пылать и наполняться возбуждением её обнаженная промежность...

Густо покраснев от стыда, женщина ещё раз попыталась справиться с собой, остаться жертвой, и потому заныла тоненьким голоском:

— Ну пожалуйста, можно я наконец пойду... Я очень прошу...

В пьяном мозгу Молота шевельнулись смутные опасения, мелькнула мысль о том, что он переборщил, но когда, вытянув руку, парень коснулся гладкого лобка Вики, то влажная и горячая щель женщины, моментально оросившая его пальцы влагой, ответила ему: «мне нравится», «я получаю удовольствие», «не останавливайся»...

— Рома, а ты чего затаился? Эй, шлюха, ползи к нему, видишь, мой друг ещё не попробовал твоих извинений!

— Ползти???!!! — с ужасом повторила про себя его приказ Виктория.

И тут же, без протестов, опустилась на колени, ощущая, что её трепещущее влагалище вот-вот взорвётся от возбуждения.

На четвереньках, виляя мясистыми ягодицами, она двинулась к растерянному Роману.

Тот, в отличие от товарища, ещё не утративший самоконтроль, пытался остановиться:

— Не надо. Слышь, Молот, я так не могу... Пусть уже валит отсюда... Давай завязывать, а?

Но Молота, вошедшего в раж, и ощутившего вкус власти над женщиной, было не остановить...

— Меня слушай, шлюшка! Он должен тебя трахнуть!

Виктория уже не думала, чтобы использовать отказ Романа, и попытаться избавиться от экзекуции, уйти домой, покинуть,