Сосуд любви

(быль, случай из прошлого)

Майор Филатов, командир целинной автомобильной роты, нервно постукивал карандашом по лежащему перед ним блокноту. Шло очередное совещание у директора совхоза по улучшению организации уборки урожая. Директор, чернобровый сорокалетний мужчина, ставил задачу. После него поднялась председатель сельского совета. Анна Павловна, слегка курносенькая с василькового цвета глазами миниатюрная блондинка, говорила кратко. Стержнем ее выступления явилась забота о моральном облике прибывшего личного состава роты и его отношению к местному населению.

— После каждого вашего отъезда у нас с дюжину ребятишек рождается, — заключила председатель.

— А разве это плохо? Надо же умножать и выращивать новые кадры на селе. По — моему, это одна из генеральных линий нашей партии, — плотоядно осклабился капитан Таныгин, заместитель командира роты по политической части. Молодая женщина искоса глянула на офицера и не смогла подавить ироническую улыбку: уж очень лукавым показалось ей черноусое, с неизменной хитринкой на устах симпатичное лицо капитана.

По мере созревания урожая работа в роте набирала все большие обороты. Жизнь воинов вошла в привычное русло. Днем солдатики усердно трудились на совхозной ниве, а вот по ночам... Майор буквально опешил, когда как-то, после отбоя, не обнаружил в казарме добрую половину солдат.

— Где люди?! — грозно надвинулся он на молодого лейтенанта, дежурного по роте.

— В туалете... — глаза у того растерянно бегали...

— Полроты?! Их что, понос прохватил?

— Никак нет, товарищ майор! Но до туалета далеко... — невнятно лепетал лейтенант.

Майор заспешил по указанному адресу, но там одиноким орлом громоздился ротный начпрод прапорщик Дрозд. Накануне он объелся жареной свининой у своей знакомой, у которой он резал порося, а теперь освобождался от лишнего груза.

Майор прошелся по деревенской улице. Кое-где тявкали собаки, помукивали коровы, но окна домов глядели на дорогу темными амбразурами. Было тихо и спокойно. Даже народившийся месяц на небе, казалось, улыбался майору. Филатов поймал себя на мысли, что, видимо, не так уж плохо устроились его солдаты в мягких постелях местных дам, в которых явно не было недостатка в совхозе. Особенно волновали кровь майора полнотелые, румянощекие доярки, от которых за версту веяло парным молоком и домашним уютом. Ему так и хотелось запустить руку за топорщащийся лифчик иной смазливой бабенки, призывно глядящей на молодцеватого щеголя — майора. Но он не мог позволить себе такую вольность. Во-первых, дома, как он считал, по нему осталась сохнуть красавица жена, а во — вторых, что могли подумать о нем его подчиненные, в том числе и хитроватый зам, который, наверняка, стукнет на него замполиту батальона за такое аморальное поведение. Но майор, как это нередко случается с мужчинами в его возрасте, явно ошибался. В этот момент в далеком дальневосточном гарнизоне его жену плотно «опекал» его лучший друг, который справедливо считал, что лучше друзей могут быть только их жены.

«Значит, по бабам разбежались. И солдатики, и их непосредственные начальнички», — заключил майор, стеганув хворостиной по голенищу сапога, и направился к местной небольшой гостинице, где один из номеров был выделен