Парижские выходные: часть вторая — клуб

Это случилось на пятый или шестой день ее пребывания в славном Париже. Телефон отключили за огромную неуплату по роумингу — ее благоверный и ненаглядный зачем-то решил устроить ей «удаленную сцену ревности» под грифом «я стал тебе надоедать». Она как-то привычно отнекивалась, убеждала его что он заблуждается и ее холодность, царившая в их отношениях последнее время — просто синдром ее хронической усталости. Она говорила ему что любит, но в душе отчетливо понимала, что любовь прошла уже давно, еще где-то полгода назад, когда стало понятно, что как бы красиво все не звучало, а любовница — остается только любовницей. Остался только секс, да и тот не высшего класса, как было сначала. Ну и еще какие-то глупые надуманные обязательства перед ним, которые она зачем-то вбила себе в голову.

Он верил что она верна ему. Вернее, он никогда не спрашивал «верна ли». Просто по какому то немому правилу они решили играть в игру «все всем верны. Все всем верят». Она изменяла ему. Сначала редко, а последнее время постоянно. Она любила секс, особенно любила разнообразие, которое он уже не мог ей дать — оборотная сторона постоянных отношений. Она давно уже знала каждый сантиметр его тела, каждую его эрогенную зону, давно выучила в какой момент и как он дышит, что нужно для того чтобы он кончил, а что нужно чтобы продлить их половой акт. И ей было не интересно. А теперь еще и эти «истерики». Они вгоняли ее в тоску.

Вообще, она всегда была уверена что отношения делятся на два типа — «любовь, морковь, семья, претензии» или «любовь, морковь, без грядущих планов и без претензий». Она никогда не могла понять когда смешивали одно с другим. Но тогда ей не хотелось думать об этом. Именно от этого, вернее так же и от этого, она и сбежала в этот умиротворяющий город.

Этот разговор случился как раз когда она возвращалась из мастерской того самого художника, который пару дней назад зашел забрать у нее посылку от ее подруги, где провела всю ночь и почти пол дня. Она снова не помнила его имя. Зато ее тело еще помнило его прикосновения. Они занимались сексом с ночи и до утра, с несколькими перерывами на вкуснейшее красное вино и спелый виноград. Он зацеловал каждый сантиметр ее тела, заставил ее на пару часов забыть обо всем на свете и превратится в одно только ощущение блаженства и неги. Ей было хорошо и волнительно вспоминать об этом.

Она шла по Парижским улочкам, обдуваемая шаловливым ветром и ловила подол своего платья, которое так и норовило взлететь куда-то вверх. Это было бы плохо. Вернее это мог бы быть легкий конфуз — свое нижнее белье она оставила у него в мастерской. В какой-то момент они вылили на него краску и теперь оно все равно было безвозвратно испорчено, а так у него остался сувенир на память. Он обещал ей, что будет хранить