Мораль сей сказки такова... Часть 3: Дитя снов

Королева сорвалась. Не выдержав более, женщина покрепче обняла единственного близкого человека, который у неё остался. Король, поддерживая дорогую жену, успокаивающе гладил хрупкие плечи. Её Высочество, королева, прежде славящаяся во всём королевстве и за его пределами своей красотой, всего за несколько дней, казалось, состарилась на двадцать лет.

Взглянув ещё раз на прекрасное личико единственной доченьки, правительница махнула платочком, после чего прозрачную крышку хрустального гроба закрыли...

Этот день навсегда запомнился не только королевской семье, но и простому люду, кто решил поддержать своих монархов в этом непосильном для них горе. Воистину, принцессу Талию любил народ, он гордился, почитал её и королевскую семью, превознося до Богов.

Священный обряд продолжался. Провожающий народ расступился перед отрядом, который по маршруту направлялся прямиком в лес. Сам отряд состоял из короля и королевы, сопровождающей их стражи, нескольких приближённых слуг и священника. Путь шёл к лесному домику, специально обустроенным к этому случаю, где бы уснувшая непробудным сном принцесса Талия могла провести вечность.

Все от мала до велика знали, что этот день придёт, когда исполниться страшное пророчество могущественного колдуна Малагора.

С того рокового дня, шестнадцать лет назад, отец и мать новорожденной девочки отчётливо запомнили алчный и жестокий взгляд колдуна, так страстно жаждущего себе в жёны девушку королевских кровей. Насколько же дорогой оказалась цена родительского отказа!..

Сильный порыв ветра сдул лёгкий чёрный капюшон королевского балахона. Женщина, опустив голову, накинула обратно капюшон на голову. Король посмотрел в сторону своей жены, но быстро отвёл взгляд, стараясь немного понять распевные речи священника, которые не прекращались почти всю дорогу. Кони послушно везли своих хозяев и телегу, на которой находился самый ценный для всех хрустальный гроб со спящей принцессой. Лошади молча ступали по тропам, устланными сухими ветками, камнями, вялой травой и засохшими листьями. Вековые деревья пока не сбрасывали свою одёжку из листьев, сохраняя её при себе...

Послышалось ржание коней. Путь окончен. Стражники слезли с благородных скакунов первыми, чтоб занести гроб прямо в одиноко стоящий перед ними маленький, но прочный дубовый домик. Король слез с грациозного фриза* и помог любимой королеве опуститься на землю. Облачённые в доспехи слуги, которые грозно стояли у входа, поклонились монархам, а после вновь замерли, подобно статуям, наблюдая за порядком снаружи.

Миновав своих верных подчинённых, правители страны подавлено наблюдали за тем, как их слуги открывали гроб, а старенький священник, открыв дряхлый томик, нараспев читал божественные молитвы над прекрасной белокурой девушкой, что мирно спала, не открывая очей своих...

Горько всхлипывая на плече мужа, королева вспоминала ясные голубые глаза, так горячо любимой ими доченьки. Не засияют более веснушки на милом личике, не заблестят радостно глазки, как это было прежде...

— Твои слёзы убивают меня не меньше, чем несчастье, постигшее нашу дочь, — не переставал средних лет мужчина успокаивать свою убитую горем возлюбленную женщину.

— Не понимаю, Гарольд! — смахивая с раскрасневшихся щёк дорожки слёз платочком, проговорила королева так, чтобы не помешать речам священнослужителя, — даже после смерти проклятого колдуна, наша