пошла Ирка на поводу своей пизды. Почему я тогда все е прекратил? Не развернулся? Не ушел? А почему именно тогда, а не после случая в кустах на свадьбе? Или первого траха с конюхом? Может быть, я слабый и не умею принимать волевых решений? Короче, ничего я не стал предпринимать! Ебется, чай не ворует! Так мы и жили. Ирка и по ночам пропадала, и днем не чуралась приводить домой ебарей. Поначалу село сильно шумело. Но затем все привыкли и приняли как должное, а к Ирке прилипло прозвище: Ирка-дырка.
Да и это не самое обидное, я давно свыкся со своей участью. Но пришла беда, откуда не ждали. Мое нежное сокровище — Алена. Застал ее в одиннадцатом классе сразу с тремя парнями. Они ее там походу крутили, как хотели. Все-таки материны блядские гены взяли свое. Скандал устроил ужасный! До конца школы с дочкой не разговаривал. А после ее уезда, она четыре года не совала сюда носу.
Ирка в последнее время не гуляла. Хотя нет, что я себя обманываю, она и сейчас гуляет, видал, как светится. Однако поумнела что ли. Потому как ни сам не слышал, ни слухи не доносили. Я даже обрадовался. Вроде как не видишь, не слышишь, значит, этого нет. Типа самообман такой. Я же сам по старинке потрахаю ее пальцами, залезу языком под юбку, и вроде все довольны.
Так что вот и вся моя жизненная боль.
Договаривая последние фразы, ВП был практически невменяем от алкоголя. Да и вряд ли бы он осмелился на такое откровение, будучи трезвым.
Вовка к тому времени тоже сильно нарезался, поэтому он решил направиться в облюбованное место — летнюю кухню...