Тень луны

изменить. Я молчу, ожидая от нее слов.

— Я — дрянь, — наконец, сказала Лена. Ее глаза казались опустошенными, совсем не такими как ночью. Но если я расскажу ей, что Андрей был не против нашей страсти, даже, наоборот — «за», она мне просто не поверит. Я что-то пытаюсь ей объяснить, убить в ней терзания от измены, а сам мысленно обращаюсь брату.

«Объясни ты ей сам!» — чуть не кричу я. Но Андрея могу слышать только я, он ничего не говорит ей, потому что она, пропустив мимо ушей все мои утешения и уговоры, подошла ко мне, поцеловала в щеку и проговорила:

— Саша, не надо... Уходи.

... Я брел по тому самому пляжу, где произошла беда. Добираюсь до Луны. В голове пусто, словно морской ветер разогнал мысли. Что ж, так даже лучше. Ни о чем не думать, пока не смогу помочь брату и Лене вернуться к жизни и к счастью. Признаюсь, что отдал бы все, лишь бы они были вместе, несмотря на свои чувства к невесте Андрея. А в том, что чувства есть, меня окончательно убедила ушедшая ночь. И я сохраню их в себе, зная, что они тверже и выше даже этой проклятой скалы.

Луна высится надо мной, а цветок радиолы все так же дразнит своей недосягаемостью. Редко что не получал Андрей на своем пути, и этот цветок, обыкновенное, хоть и красивое растение, стало причиной несчастья брата. «Если бы у него были крылья, Андрей спустился бы на Луну сверху» — подумал я, находясь в тени этой чудной по форме, но выразительной по содержанию, скалы. Тут что-то вверху отвлекает мое внимание, и я вижу летящий, привязанный к спортивному катеру, воздушный шар. Под шаром висел человек! Новый аттракцион, которыми изобиловали летние пляжи в нашем городе. Мысль, идея сразу приходит в голову. Катер возвращается к берегу, а я уже жду его, готовый подняться и опуститься на воздушном шаре в нужное место. На свою вершину...

* * * * *


Вечером я постучал к Лене в дверь. Она открывает, и я вручаю ей ярко розовый цветок радиолы. Она замерла, не ожидая увидеть меня с ним.

— Это тебе, — говорю я, спокойно, но с чувством. — От Андрея.

Она взяла цветок в руки, поднесла к носику и вобрала в себя его запах. Печально улыбнулась.

— Поехали к нему, — твердо сказала она.

... Мы вошли в палату, попросились, несмотря на вечер. Врачи знали нас уже как своих постоянных посетителей, к которым привыкли и которые готовы с их пациентом разделить беду. Андрей встретил нас, как и раньше, безмолвно лежащим с закрытыми глазами, с прикрепленным аппаратом, качающим в него остаток жизни.

— Андрей, я сорвал его, — говорю я, протягивая брату долгожданный цветок. Звучу громко, будто пытаясь его разбудить, растолкать, вывести его из этой злосчастной комы. Ответь же мне, хотя бы мысленно. Ты всю ночь накануне говорил со мной, спасал меня, учил смелости, силе, любви — всему, что за