Попутчица

коленками безвольно разошлись в стороны, бесстыдно обнажив находившийся под лобком продолговатый бугорок, разделенный щелью вдоль на две части.

Моя жена обладала очень редким даром природы — узким влагалищем. Собственно говоря, ради него я на ней и женился. «Сейчас!» — радостно подумал я, медленно встал на колени между разведенных ног жены, наклонился вперед и, не касаясь ее, уперся двумя руками в подстилку. «Ну, дружок, давай!» Я подался членом вперед, пока он не дотронулся до линии, разделявшую бугорок, и стал медленно водить по ней, оставляя смазку, обильно извергаемую моим дружком. Лицо жены насторожилось в ожидании момента, когда член, наконец, войдет в нее. Я продолжал свои движения, постепенно проникая головкой внутрь бугорка. «Ниже, ниже, — дружка приходилось подправлять, чтобы он попал в гости к девочке под нужным углом, — А теперь, вперед!» Я медленно и с усилием ввел член в тугое влагалище до конца.

— А-а! — застонала Татьяна, мелко дрожа. Вхождение «мальчика» был для нее одним из наиболее сладостных моментов сношения.

Мой член плотно сидел в теле женщины. В этом определенно заключалось немалое блаженство. Когда такое случилось у нас с Татьяной впервые, я был просто потрясен. Это произошло три года назад. Со своей первой женой к тому моменту я прожил уже пять лет, у нас был ребенок, и мне казалось, момент завести любовницу вполне созрел.

Тут, как раз, подвернулась Татьяна, незамужняя студентка, более похожая на подростка, чем на взрослую женщину, при своих сорока двух килограммах. Я под любым предлогом исчезал из дома, и просиживал с ней в киевских кафе, прогуливался по осенним паркам, ходил в кино, пока я не решил, что пора переходить к более решительным действиям.

Сказав жене, что уеду с ребенком к своим родителям на пару дней, я, оставил свое чадо на попечение бабушки с дедом, вернулся в Киев.

Теперь времени на соблазнение студентки должно было хватить.

Я пригласил ее прогуляться в пригород. Сначала мы бродили по лесу, взявшись за руки, потом, замерзнув, развели костер и достали прихваченную с собой бутылку вина. Было пасмурно и серо, листва с деревьев наполовину опала и устлала опушку, на которой мы утроились, влажным разноцветным ковром. Но холод, серость и влага отступали перед огнем костра, выпитое вино кружило голову, нам было жарко, мы сидели на наших куртках, брошенных прямо на мокрые листья, и страстно целовались.

Наконец, я набрался смелости, проник рукой ей под свитер, стал гладить по спине, потом расстегнул юбку и стал гладить ниже, с трепетом ощутив место, где женский зад начинает раздваиваться на две половинки.

Тут я разошелся настолько, что разом стянул юбку с трусами вниз до колен и бросился целовать волосы на лобке.

— Не надо, не надо! — застонала студентка.

Но я уже остановиться не мог. Еще немного — и я бы изнасиловал ее среди бела дня.

— Поехали ко мне, — вдруг предложила Татьяна.

Это могло значить все, что угодно, например, приглашение попить чайку или посмотреть телевизор. «Не хочет давать», — решил