Ебипетский папирус. Часть 5

Там уже ехали — пожилая женщина, лет так за шестьдесят и девушка двадцатилетняя. Познакомились. Женщину не помню, как звали. Девушка Анжелой назвалась. На следующей станции в купе зашёл четвёртый пассажир. Мужчина по виду лет тридцать с хвостиком. Бывший зек.

— О, бля! Как мечтал! — сказал он, бегло осмотрев нас, не представившись, не поздоровавшись. Кинул багаж на полку и вышел. Вернулся с четырьмя пустыми стаканами.

— Ну что, соски, выпьете со мной за свободу? Я только откинулся. — Не встретив желающих выпить с ним, налил себе водки из бутылки, которую вытащил из сидорка. Чуть ли не полный стакан, выпил, понюхал рукав и присел на полку, к Анжелке. Не обращая внимания на нас, положил ей руку на бедро.

— Хочешь, соска, настоящего мужского члена? — Анжела, откинула руку и пересела к нам. Женщина выбежала из купе. Скоро вернулась с проводником. Тот попросил быть вежливей, и переселил женщину в другое купе, так как та отказывалась ехать вместе с «наглым хамом».

— Ещё лучше, баба с возу кобыле легче. Так как, соски, показать вам, на что способен свободный мужчина? — Налил себе ещё выпить. После вышел покурить, не дождавшись нашего ответа.

— Чтобы ни случилось, сиди и не бойся. Тебя он не тронет. С такими надо так же нагло говорить.

— Ах, красатулечка, лапулечка, до чего же я рад, что ты едешь со мной в купе. Так ска-ать попуцица, тьфу бля, попущица... Да лано, пох... — Продолжил он приставать к Анжеле, после перекура.

— Тебя, хуила, мама видимо не обучила, что не со всеми девушками надо говорить, не как с пидорами в зоне или шалавами подзаборными. Или долго чалился, что с грубости начинаешь базар? Мы девушки современные, воспитанные. Мог бы поласковей пригласить нас. Испробовать мужского члена, мы знаем где. Если, что можем тебя самого обвафлять. Хочешь настоящей женской вафли?

— Упс, ты, что зечка? Не видно по прикиду. Лан, давай по нежному.

— Дочь зека. Сестра зека. Папаня в пятьдесят третьем году, здесь в Н-ске умер от тубика. К невестке не лезь, мудила. Везу эту целку к брату. Батя её проиграл в карты моему брату. Брат за неё тебя на перо посадит. Водяру свою убери, вонь от неё. Ну-ка, целка встань. — Все время, разговаривая грубо, не позволяю вставить слово в мою тираду, лезу в свой чемодан, достаю бутылку коньяка, закуску. У самой мондраж от внутреннего куража, с которым я, общаясь с мужиком, решаю его напоить, чтобы не приставал.

— Вот напиток, мной любимый. — Наливаю в стаканы — мужику больше половины, себе меньше половины, Анжеле на палец. — Как звать-то тебя, мил человек? Откуда на свободу вышел?

— Виталя я. Откинулся из... — называет номер тюрьмы, где умер мой папа. — Шестерик, нахуй, отбарабанил.

— За твоё здоровье, Виталя. Анжел, давай пей, не ссы, Виталя хороший парень... Хуй знает, чего это нормальных пацанов менты сажают?! Вот и брата моего по беспределу хапнули. Восьмерик уже отчалил. Ещё