Мифка

дырочку, выдавливая из члена все, немного выводя и вводя его, но оставаясь там, глубоко в офигительной пещерке Няшки.

Стал нежно целовать её, ласкать её язычок и она отвечала тем же. Член стал опадать внутри, я отпустил ногу дочери и мял одной рукой сиську, целуясь и вытащив член до места, где было самое узкое, на входе, вводил и выводил головку, лаская свою уздечку этим местом и выдавливая остатки спермы. Потом засунул член внутрь, насколько вошел и просто целовал Няшку, наминая её сиську рукой.

Когда опавший боец был выдавлен упругой дырочкой дочери, мы ещё немного полизались и я слез с неё.

Наталья легла ровно, вытянулась, потерла руками лицо и снова опустив руки вдоль тела, просто лежала с открытыми глазами, смотря в потолок.

— О чём думаешь? — тихо спросил я, лежа на спине, повернув голову в её сторону.

— Сначала было только больно — тихо сказала дочь, потом стало больно и немного приятно. Ты там куда то попадал и это было приятно, но боль была сильная — выдохнула она.

Я повернулся на бок, взял её за грудь и стал мацать. Дочь посмотрела на мою руку, положила сверху свою ладонь и стала гладить мою руку — как кровь отстирывать? — посмотрела она на меня.

— Блин — усмехнулся я, покрутил её сосочек пальчиками, он уже не был таким твёрдым — отстирывать мылом в холодной воде. Или выкинуть.

— Трусы можно, а новый халат точно нельзя выкидывать — усмехнулась она — обновили, блин.

— Посмотрим, если не отстирается, придётся за новым ехать — засмеялся я.

— Смеётся он. Нету там другого, больше есть, а такого и меньше размера нет — и тоже засмеялась.

— Пошли смотреть последствия — отсмеявшись, сказал я и, повернувшись на спину, сел, облакачиваясь на руки.

Наталья проворно вскочила на колени, смотря на простыню и себе на трусики, развязала поясок халата, скинула халат с себя и стала рассматривать на свет — есть пятнышки, розовые, но не большие и немного. А простыня розовая, почему то и кровь есть, но мало — закинув халат себе на плечо, она поправила трусики и присев на край дивана сжала и разжала ноги — там все горит внутри, так непривычно.

— Так сколько лет без дела была — засмеялся я — застоялась поди.

— Мифка, я тебя сейчас поругаю, за такие шутки — обиженно сказала дочь.

— Извини, моя сладкая, не хотел тебя обидеть. Но это же правда — опять засмеялся я.

— Ну да, теперь точно можешь сказать, сладкая я или какая — усмехнулась Наталья.

— Очень сладкая, сравнить не с чем и не зачем. — серьёзно сказал я, погладив дочь по спине и плечу.

— Иди в душ, я тут соберу это всё — сказала Наталья.

— Иди сначала ты, я посмотрю, что тут под простынью творится — усмехнулся я.

— Блин, точно. Ну что расселся, поднимайся. Давай смотреть, что там — закомандовала дочь.

— Ес бос — засмеялся я, поднялся и сошел с дивана. Наталья потянула простыню, аккуратно отодвинула подушки и одеяло. Стянула простынь и мы увидели, что на диване