Квартиросъемщик

покраснеть пришлось все не ей, а ему.

Короткая юбка сползла наверх, обнажив бедро и в боковой разрез он увидел кружевную резинку чулка.

Он украдкой любовался ее бедром, поддерживая разговор и стараясь ничем не выдать свое возбуждение.

Ее рка вновь и вновь пробегала по краю подола, отдергивая его книзу, но коварный разрез сводил на нет все ее усилия.

При мысли что эти красивые пальцы могут зарываться в мужские волосы, ласкать мужскую грудь, неотвратимо спускаясь все ниже и ниже, его бросило в жар. Он представил ее обнаженное тело, придавленное в постели навалившимся на него мужчиной. Ее разметавшиеся по подушке волосы. И почти услышал характерный скрип пружин.

— Вы часто бываете вместе?

— Нет, не так часто, как хотелось бы. — Она закурила. — Не знаю, почему я вам это говорю. Впрочем, чего не расскажешь друг другу сидя в пробке.

— Это не удивительно. Скорее удивляет, что такая дама как вы жалуется на недостаток внимания со стороны молодого мужа.

— Вы ведь тоже женаты? Так ответьте, как часто вы дарите жене цветы? А ухаживаете за ней — так, как делали это до свадьбы? Увы, в глазах женатого мужчины не часто виден этакий огонек желания. Мужчины, вы безобразно однообразны. А получив что-либо на законных основаниях, почти сразу перестаете это ценить.

— Марина, наверное, вы и правы. Но признайтесь, трудно вожделеть женщину, которую видишь чистящей зубы без одежды в ванной чаще, чем в вечернем платье. Прощай эротика.

— Вы изменяли жене?

— Он повернулся к ней, но она прикрыла глаза солнцезащитными очками.

— Простите, это был бестактный вопрос.

— Напротив. С вами я бы с удовольствием совершил небольшой такой адьюльтерчик.

— Прекратите. Это уже не смешно. — И она сосредоточилась на вождении.

Но слово было сказано и что-то витало между ними в воздухе. Какая-то будоражащая воображение двусмысленность.

Когда они въехали во двор, он быстро вышел и обойдя машину открыл ей дверцу.

— Галантный мужчина. — Рассмеялась Марина. — Вы делаете успехи.

Когда она перебрасывала ногу через порог, юбка задралась и снова стал виден краешек резинки чулка.

— Ну, как вам двор? Тихо. Здесь вас никто не потревожит.

Двор был действительно тихий как глубокий зеленый аквариум между четырех кирпичных башен. Шум машин и гул голосов, долетавшие от Кропоткинской тонули в листве.

Они вошли в пахнувший сыростью подъезд, миновали пустынную лестничную клетку и вошли в лифт с гулкой металлической дверью.

В тесной кабине он отступил к стенке, Марина вошла и повернувшись к нему спиной закрыла дверцу. Лязгнули створки и лифт медленно тронулся.

Кабина качнулась и он почувствовал, как его руки коснулось маринино бедро. Он повернул руку ладонью вперед, но Марина не отодвинулась и его ладонь легла аккуратно на середину, угодив во впадинку между двух округлостей ее ягодиц.

Ситуация напоминала откровенную провокацию. Он стоял и чувствовал, как гулко бьется в груди сердце, пока его ладонь оглаживает туго натянутую ткань на ягодицах этой красивой чужой женщины.

На нужном этаже лифт остановился и выпорхнув, Марина завозилась с ключами возле двери.

— Здесь