Если бы не халат

ее халатик — а там тепло! А там, может быть, уже влажно — она ведь вон как на меня смотрит! Фу ты, черт! Жарко как! Что? А, посуду отнести помочь? Всегда пожалуйста! Так... тарелки, стаканы... Стаканы оставить, Витек? Ладно...

А если я сейчас, на кухне? Вздохнуть надо несколько раз глубже, а то дышу, как загнанная лошадь! Так, а если я... Иду, иду — несу!

Черт, она еще одну пуговку расстегнула! А, может, это они сами? А, я тут — сунусь? Опозорюсь. И Витек обидится смертно. Единственный друг остался...

Что? Да, уж мы на брудершафт хорошо... Еще? С удовольствием... О боже... Какие горячие губы... И грудь... Да она дышит, как девочка на танцах! Прижимается грудью и дышит! А халатик такой короткий... почему у женщин такие гладкие ноги? Потому, что нет волос?

А если бы были?

О, черт! Ну, извини... Это я так, рефлекторно...

Все, пиздец! Оттолкнула. Мудак я — полез, обрадовался! Мудак! Надо идти в комнату... блядь, неудобно! Обрадовался, дурак! Баба просто поиграть решила, легкий флирт, а ты полез! Ну, мудак!

А волны тепла все накатывают, как вспомнишь... Погладил ногу, потом повыше, а там — вдруг, совершенно неожиданно — такое тепло, жара прямо! И влажно! Почему же она трусы-то не надела? Не успела, что ли? Так, две же комнаты — пойти, да и надеть?

Смотрит на меня холодно теперь, игнорирует, к мужу лезет! А он вообще, уже спит — откинулся на спинку дивана и слюни пускает. Ух, черт, здорово все же — тепло, будто ждут там меня... И почему это чужие бабы так манят всегда? Ведь, дома своя есть? Нет — чужая слаще... Сидит, халатик опять разошелся. Ну, что ж ты так смотришь-то? Виноват я, что ли? Ну, хочу я тебя!

Ужас, как хочу! У меня штаны сейчас лопнут! Заметила... Интересно — телепатия — подумал, а будто сказал... Или, она все это по-взгляду поняла? Ага, посмотрела в глаза, задумалась... взгляд потемнел — все поняла, все... Как я ее хочу — поняла! Что я вижу, как она хочет — тоже поняла... Посмотрела на бугор мой в штанах... А я вот, на грудь твою посмотрю! Куда ж ты? А... на кухню пошла... молча... с опущенной головой, будто виновата в чем-то... А, наверное, уже и чувствует себя виноватой... Уже решила согрешить, а Христос-то как учил? Одна мысль о том, чтобы согрешить — уже грех... Вот она и чувствует вину... За грех, которого еще не было, но который будет... Она уже не сможет остановиться... Надо идти... она ждет.

Стоит у окна. Вроде, как на улицу смотрит... А голова-то опущена... Она что — не отдавалась никому, кроме мужа? Сомнительно... Наверняка бывало... Витек-то давно уж бухает. Ну, что же? Подойти и прижаться... Какая попка! И обнять... обнять... груди потискать... в шейку поцеловать... Какая она теперь мягкая и податливая! Решилась. Но не поворачивается — в глаза не смотрит... стыдно... Теперь уж не оттолкнет! Халатик надо... да он уже и так — на поясе. Сам, что ли задрался? Или