Новогоднее приключение

встречи, моя радость, — еще раз чмокнул он в трубку и положил ее на рычаг телефона. Едва он улегся на диван, пуская в потолок кольца дыма, как телефон разразился пронзительной трелью. Мокин взял трубку. На связи была жена командира.

— Где мой «Кот»? — спросила она, называя так своего Котова.

— Василий Андреевич на дальнем объекте...

— Там есть телефон?

— К сожалению, нет Зоя Николаевна. Связь только по мобильнику...

— Это вы, Павел Александрович?

— Так точно!

— А вы что там делаете?

— Порядок обеспечиваю...

— А-а-а. С Новым годом вас.

— Спасибо. Вас — тоже...

— Негоже водить меня за нос. Сейчас я приеду и проверю, на каком это он объекте, — зло бросила трубку командирша.

«И чего он от нее бегает? Такая классная женщина». — подумал Мокин, вставая с дивана.

Зоя Николаевна, жгучая брюнетка, относилась к категории миниатюрных женщин. Маленькая, пропорционально сложенная, с пухлыми губками и черными глазами, она производила впечатление знойной женщины. Когда она летом шла по улице, плавно перемещая ягодицы, то ее грациозные движения напоминали шаги пантеры. Она очень нравилась мужчинам, но это уже был адмиральский круг общения, куда Мокину путь был заказан. Ее часто видели в президиуме любого торжественного собрания, а на высокопоставленных вечеринках она была душой компании. Поговаривали, что сам Главнокомандующий военно-морским флотом был к ней не равнодушен, и планировал перевести Котова в Москву. Мокин потянулся к бутылке с шампанским, и в этот момент за окном послышался шум подъехавшей машины. Вскоре дверь кабинета распахнулась и перед вставшим офицером предстала командирша в пышной собольей шапке, белой дубленке, красных сапожках с объемной черной сумкой в руке.

— Так, где же мой благоверный?! — набросилась она на смутившегося Мокина.

— Он... мм... извините...

— Так! Слинял, козел вонючий! Давно?

— Пару часов...

— Тогда вам предстоит принять «Снегурочку».

Мокин помог женщине раздеться. Ты выложила из сумки на стол бутылки и свертки. Мокин быстро распределил по тарелке нарезанную закуску, налил в стаканы шампанское.

— Вздрогнем? — лукаво улыбнулась она, глянув на Мокина сквозь стекло стакана.

... Они пили шампанское и танцевали под музыку новогоднего концерта, идущего по телевизору. Когда они поравнялись с выключателем, женщина протянула руку и выключила свет.

— Так романтичнее. Не правда ли? — прошептала она ему на ухо, погладив ладошкой вставшего в его штанах «бойца».

— Вы — само очарование, — не удержался Мокин, сгреб ее в охапку и уложил на диван.

— Я хочу тебя, — впилась она в его дрогнувшие губы и стала лихорадочно расстегивать ширинку его брюк. Он в этот момент уже расправился с ее трусиками, бросив их на стол. Офицер проехал подбородком по ее лицу, груди, животу и уткнулся носом в этот маленький, почти детский, треугольничек между ее ногами. На него пахнул аромат дорогих духов, которые могла себе позволить только она — первая красавица в гарнизоне. Она знала свою соперницу «Белоснежку», но с чисто женским высокомерием презирала ее и открыто игнорировала. Вот и сейчас она была уверена, что ее «Кот» трудится над ее шикарным телом,