истекающую его спермой и собственными соками.
— Развяжите меня,... пожалуйста, — тихо просит она, и покровительственно хмыкнув, он отпускает её. Придя из ванной, девушка несмело садится на постель. — Зачем ты... вы так со мной? Как мне теперь жить? Он самодовольно замечает, что теперь она ведет себя как должно и правильно:. — Чтоб ты, шлюшка, знала, кто твой хозяин, и думать забыла о прошлой жизни. Чтоб и не мечтала, что со мной можно, как с прежними. Чтоб знала свое место! Золотой дождь закончился, дрянь! Теперь о каждой копейке отчитываться будешь! Привыкай! — За что вы меня так ненавидите? — отвернувшись, тихо. — А за что тебя, шалаву, любить? Скольким ты дорогу перешла? Над сколькими посмеялась? Теперь твоя очередь! Смотри, чтоб я не разочаровался в тебе! — Зачем я тебе... вам? — Есть у меня одна мысль насчет тебя, но это позже. А так... Смотреть на тебя, красивую, приятно. Трахать — хорошо. Ещё не во все игры мы с тобой поиграли. Да, и ещё: я тебе гораздо нужнее, чем ты мне! Не забывай!
Улегшись и накрывшись, Вика тихо задает вопрос о Денисе. Виктор Н. с готовностью описывает последний разговор с ним в кабинете следователя. Как тот перевел деньги полицейскому и малолетней проститутке. Как изумленно изучал стопку документов, неведомо когда подписанных им при нотариусе. Как потрясенно смотрел на него, своего бывшего зама, информирующего, что у него теперь ничего нет. Как в его глазах была решимость наброситься на всех с кулаками, и только присутствие полиции остановило его. Как убито выслушал предостережение следователя о том, что если в его бывшем автосалоне возникнут сложности из-за него, то он снова сядет, только тогда уже надолго. Уже спокойнее прослушал про запрет приближаться к Виктору Н. и к ней, Вике. Как закрыл лицо трясущимися руками и так сидел, пока ему не велели уходить. Как обнимала его плачущая жена, приехавшая забрать его. Как пыталась благодарить Виктора Н, а муж поспешно увел её. Как выпили они со следователем в кабинете, отмечая успешное завершение дела, обогатившего их. Как приехав сюда, хотел и с ней отметить их взаимный успех, если бы она, стерва неблагодарная, не надралась где-то.
— Большой успех... — шепчет Вика. — Что ж мне так плохо? — Жаловаться надумала? — злится мужчина. — Сейчас я тебе, сучке, напомню, кто все это затеял! Сейчас я тебя пожалею! Сдернув с девушки одеяло, он отвешивает ей пощечины и вновь привязывает её, равнодушную. Растолкав ей ноги, с размаху всаживает в её вагину пальцы и с силой толкается в сухом отверстии. Девушка извивается перед ним, и он вынужден удерживать её ногу. Выступившие соки облегчают путь его кисти, которая почти вся погрузилась внутрь. Вика громко стонет и, наконец, кричит, когда он с громкими ругательствами проталкивает в неё всю руку. — Ну, посмотрим что у тебя там... — довольно бормочет он и толчкообразно трахает её, насадив на свою руку. Девушка рыдает от боли, исходя слезами.