Три и двое. Глава 12: А кто у нас, тут, раб?

между Сибилой и Хабилой её влагалища, член героически боролся за существование, вновь и вновь пробиваясь внутрь. Женщина, принимавшая меня, чувствовала не только мои входы в неё. Она чувствовала, как поднимается сперма, накатывая к головке. И в тот самый момент, когда сперма была готова вырваться на свободные просторы её киски, она прохрипела.

— Не в меня.

— Только в тебя! — Я притянул её к себе за бёдра, чувствуя пульсацию её вулкана — более жаркого, более широкого, более ласкового, чем у Лидки. — И молчи! — Это уже Лидки, открывшей было рот.

— Мишенька! — Вика забилась как выброшенная на берег рыба, хватаясь за стенку, плечи Лидки. — Мишенька! Грудь её металась вместе с ней, выбивая из меня всё новые волны спермы. Откуда её столько у меня? Наверно, принимая во внимание, стремительную трату спермы за несколько дня до этого, организм расстарался. А я и был рад. Мне хотелось их всех обрюхатить. Что бы были таким вот пузырями что Лидка, что Вика. И эта мысль билась в жаркой моей голове.

Тяжело дыша, я потянул Лидку за голову, а потом и Вику к своему уставшему работнику. Он требовал ухода и ласки. Они вылизали, обсосали член, лобок, мошонку, а потом сидели на полу, смотря на меня послушными глазами, я же читал устав нашей семейной жизни. Все отношения — свободные. В семье все могут заниматься сексом, когда захотят и с кем захотят. Но женщины на этой территории мои женщины. Я единственный муж, а отношения Лидки и Вики это отношения уже другого рода, которые могут существовать у нас в семье. Все вопросы, касающиеся остального, решаются при соблюдении пункта первого — я муж всех женщин в моей семье. А кому не нравится — вот порог и чемодан.

К моему удивлению, обе приняли всё. Послушные, даже до подозрительности послушные, они быстро накрыли на стол, встали по команде у стенки — голые, не сходившие в ванну. И мне нравилась эта послушность, и им нравилось тоже быть такими рабынями. Если судить по их довольным лицам и прыгающим искоркам в глазах.

— Ладно. — Я развалился на стуле, вытянул ноги. — Одна сосёт, другая меня ласкает.

— Не переигрывай. — Лидка опустилась на коленки. — Не будь таким хамом. Ты же другой. Да, будь чуть грубым, властным, но не хамом.

— Ты делай свою работу. — Я наклонил её голову. — А ты иди сюда. — Вика закосила на Лидку, старательно втягивающую член в рот. — Поласкай меня своими пружинистыми сиськами!

Они меня провоцировали. Договорились спровоцировать, потом помучить отказом, но не ожидали такой революции. Уловка удалась, а вот революцию пришлось вновь и вновь доказывать. Лидка даже надула губки, но Вика, эта сладкая конфетка, свела всё в ласковые поцелуи, нежные объятия. Теперь они, в лёгких халатиках на голое тело, сидели напротив, пили чай, болтали, похихикивая, отчего наш мир в семье восстанавливался стремительными шагами. Но вот в полном ли объёме?

Меня мучили и другие вопросы, но события набирали какой-то совершенно сумасшедший