Секс за полстипендии

закрыл крышку. Спустив трико вместе с трусами, уселся на крышку унитаза и, раздвинув ноги, стал правой сжимать член, а левой мял и массировал яйца. Член возбудился и встал за несколько секунд и Митя начал дрочить, закрыв глаза.

Валентина стояла на табуретке и смотрела, затаив дыхание. Когда Митя, увеличив частоту фрикций, весь напрягся, она, проведя по стеклу тряпкой, скребанула ногтями по деревянной рейке рамы оконца.

Митя, вздрогнув от неожиданности и перестав дрочить, открыл глаза и увидел тётку.

Наивно думая, что это случайность, Митя вскочил и, поддёрнув трико с трусами, подошёл к раковине и, включив холодную воду плеснул в лицо, пылающее от стыда.

План, в том виде, как Валентина представила его мужу, был таков: она, прихватив (будто случайно) племянника за порочным занятием и, разыгрывая похотливую женщину, якобы начнёт соблазнять его, а дядька, якобы вернувшись зачем-то, якобы прихватит их и в качестве сатисфакции попросит (именно попросит, племянник всё же) половину стипендии студента.

Стипендия у Мити была тридцать рублей. Только не надо кривить губки в полупрезрительной улыбке: во-первых, происходило это в середине семидесятых прошлого века; а во-вторых, булка хлеба стоила 20 копеек, литр молока — 24 копейки, килограмм сахара — 78 копеек, проезд в автобусе — 6 копеек, в трамвае — 3 копейки, и т.д. и т.п.

Соблазнение и неожиданное возвращение дядьки, должны были состояться завтра, а сегодня Валентина должна была проверить, готов ли Митя соблазниться.

Она дёрнула ручку туалета и постучала — Митя, открой. Ты, наверное, уже не первый раз этим занимаешься и забрызгал весь пол — она снова дёрнула и постучала — Митя, открой, я протру пол.

В голосе тётки не было раздражения, член уже не стоял, и Митя открыл дверь.

Ему тут же снова стало стыдно, тётка смотрела не в глаза, а на мотню трико: член хоть и обмяк и опал, но возбуждение ещё не прошло, и он заметно топырился.

Заметив пятна на трико, сказала — Ты всё трико заляпал, снимай-ка, постираю заодно.

Митя стоял в нерешительности, и она, шагнув через порог и наклонившись, сдёрнула с него трико вместе с трусами. Случайно конечно.

У Мити захолонуло нутро, а Валентина смотрела, как болтается Митин член, и плотоядно улыбалась. Опомнившись, что для случайного, задержалась в позе, она, не без сожаления и, не отрывая взгляда от члена, медленно выпрямилась.

— Ну, что ты замер, Митя — она подняла глаза — снимай трико; не стесняйся, я же не чужая тётя. Что-то жарко — и она, развязав тесёмки, сняла халат, оставшись в трусах и лифчике.

Митя, подтянув трусы, снял трико и, не зная куда положить, держал в руках.

— Давай — она потянула трико — у тебя чистые трусы на смену есть? А то от тебя потом несёт.

Митя кивнул

— Ну, тогда и трусы давай постираю. Да куда ты пошёл? Снимай здесь

Митя, не поворачиваясь к тётке и не наклоняясь, снял трусы и снова замер, держа их в руке: бросить на пол — ему казалось, что это будет как-то неуважительно и по-хамски; повернуться и протянуть ей..

— Давай —