Милонга

вышел.

Лена бросила сигарету в урну, осталась стоять на месте. Критически осмотрела фигуру напротив.

— Ты хоть выпрямись, когда танцуешь. Не надо сутулиться!

Дмитрий ничего не ответил, но рефлекторно выпрямил спину. Она была уверена, что его лицо, скрытое темнотой, залилось краской.

— И не пытайся постоянно использовать сложные движения, ты их тупо не выучил! Не знаешь как двигаться — делай самое простое, хоть сто раз подряд.

Он кивнул.

Из глубины клуба послышались первые аккорды следующей танды.

Лена решительно подошла, выдернула из руки Дмитрия тлеющую сигарету, отбросила ее в сторону.

— Возьми меня!

Его глаза широко раскрылись.

— Бля, я имею в виду... — она схватила его руку, другую завела себе за спину, — Слушай музыку.

Медленно двинулась в сторону, назад, увлекая его за собой.

— Но имей в виду, что вести надо тебе! Сейчас я просто показываю...

Он еще раз энергично кивнул.

— Давай, «сэндвич»... Ведь помнишь же? На занятиях отрабатывали!

Он сделал, что она просила.

— Отлично! Давай дальше... Еще парочка простых украшательств... и сегодня пользуйся только ими, чередуй!

Тесный дворик неожиданно уперся стеной в ее спину.

— Ой...

Она хотела отойти, но партнер так и замер, прижимая ее к холодному камню.

— Алё! Урок окончен. Я пошла...

Опомнившись он отпустил Лену, позволив ей одернуть платье и развернуться к выходу.

— Подожди! А ты... ммм...

— Что? — довольная неожиданным эффектом от тесного объятия она улыбалась, — Нет, Дим. Успокойся.

— Извини... Прости...

Но когда тонкая рука повернула ручку и потянула ее на себя, Дима неожиданно подскочил, ударил по двери, захлопывая ее, толкнул Лену в угол.

— Эй! Сдурел?!

— Тссс...

Прижал, схватил за талию. Она на высоких каблуках, выше его — горячее дыхание ударило ей в шею. Поцелуй — страстный, неистовый, еще один, в щеку, за ухом, потом в губы.

Хотела вырваться, но сильные руки не позволили. Кричать — стыдно. Неужели сам не одумается?! Сражаясь друг с другом вышли из угла, исполняя под доносящееся танго нелепые па.

Попытался задрать подол ее платья. Вскрикнула, умудрилась влепить пощечину. Но его рука уже юркнула под тонкую ткань, добралась до ажурных трусиков, потянула вниз.

— Дима, перестань! Нет!

Он вдруг остановился, увидев на ее лице обиду и отчаяние. Она отошла к стене, тяжело дыша. Трусики так и остались спущены до колен.

Первый трек танды плавно перешёл во второй.

Он снова двинулся к ней.

— Не подходи...

Налетел, обхватил, прижал ладонь к её промежности. Лена охнула, согнув ноги, оказавшись ниже его. Он стиснул рукой ее щеки, поднял голову, впился влажным поцелуем в напомаженные губы.

Слабость! Неожиданная, сладкая... Как в момент тесного объятия перед танцем, только ещё слаще!

Она встрепенулась, ужаснувшись самой себя. Застонала — непонятно, тоскливо, то ли от недовольства, то ли...

Горячая схватка, тесная, душная, со злым шёпотом, протестующими возгласами. Она не уступала. Но он был настойчив.

Пошла третья мелодия. Танцор схватил тонкую руку за запястье, сделал ей больно, выворачивая, заставляя сделать изящный поворот, припасть щекой к стене и, наконец, затихнуть.

Холод осени на обнаженных ягодицах, а на щеках жар от приливающей к лицу крови. Подол платья закинут на плечи. Больше не