Золовка (жена брата)

смотреть?

Более того, в силу своей миниатюрности, она целиком, вместе с ногами, умещалась на обыкновенной кухонной табуретке и любила сидеть либо, подогнув под себя одну ногу, либо вообще усевшись на неё по-турецки! При этом её совершенно не волновало, что каждый раз для всех окружающих открывался прелестный вид на её неизменно белые трусы, даже если за столом собиралось по 4—5 совершенно посторонних мужиков, друзей брата, которые частенько, в течение дня, мотаясь по городу, заскакивали чисто попить чайку — кофейку. Меня это всегда смущало, мне было не очень удобно смотреть на это когда, например, она наклонялась к мусорному ведру или к холодильнику. Но я не вмешивался и не делал замечаний — чужая семья, что я буду влезать, да и кто я такой — приезжаю раз в год, максимум на неделю — оно мне надо? И тем ни менее её взбалмошный, невыносимый, психованный и непредсказуемый характер злил меня до умопомрачения, до полного бессилия! Но приходилось помалкивать, копить и топить в себе эту злость, и молча ждать своего самолёта. И так продолжалось много лет.

И вот однажды, сейчас уже не помню в который это было раз, десятый, а может двадцатый, когда до вылета мне оставалось уже, буквально, двое суток, брату срочно понадобилось куда-то уехать. А Лена объявила, что сегодня с подружками они идут в кабак и, что вернётся она, возможно, очень поздно, и что остаюсь я совсем один! Ну, что ж? Один так один! Мне не привыкать, тем более, что хоть немного побуду без этой фурии! Сходил в магазин, очень основательно затарился пивом, поскольку это мой наилюбимийший напиток, потому, что даже до сих пор я не знаю сколько в меня его может влезть! И вот сижу я, потягиваю пивко. Время 12 ночи — Ленки нету! Час ночи — нету! Начало второго — раздаётся звонок в дверь. Открываю и что я вижу? Какие-то две подружки-хохотушки держат подмышки, буквально навису, пьяную в хлам эту Лену, всучивают её мне и со словами: — «Ну всё, мы побежали, нас машина ждёт!» — скрываются по ступеням лестничной клетки! Лена моя настолько пьяная, что даже не мычит! Занёс я её в спальню, положил на кровать, накрыл пледом и вернулся на кухню пить пиво. Прошло минут десять — слышу что-то гремит в прихожей. Выхожу, Лена от стены к стене, почти ползком, стремится к туалету. Завёл я её в туалет и, прикрыв за собой дверь, вернулся на кухню к пиву. А ведь у нас в квартирах туалеты всегда рядом с кухней строят и слышимость просто превосходная. Прошло, примерно, полчаса — за стеной тишина и не слышно было, чтобы дверь хлопала...

— Чо-то больно долго ссыт, — подумал я, — не случилось бы чего. Посмотреть бы надо!

Захожу — сидит эта Лена на унитазе, трусы на щиколотках, и спит! Ну, думаю, блядь, теперь таскайся с тобой, сучка! А куда деваться-то? Живой ведь человек и родня, тем более, какая ни какая! Снова