Одиночество

и огнетушителям освободите проходы и порядок организуй, ну ты знаешь всё — сказал он.

— Сделаем — сказал я.

— Ну ладно. Я так, зашел, чтобы пройтись и по телефону не звонить — сказал он и попрощавшись ушел, ещё раз взглянув в сторону Зинки.

Я зашел к себе в офис, положил мыло в пакетик и отрезал от рулона, два отреза вафельного полотенца, засунул всё в карман. Сходил в душ, сполоснулся полностью. Вытерся одним вафельным отрезом, оделся и по дороге, кинул мокрое полотенце, в бак для ветоши. Подошел к Кристине, стал помогать ей.

— Дядь Вить, ты что ли в душ ходил? А с кем? — спросила Кристина.

— С мылом — усмехнулся я — с сожалением, твои соки смывал —

— А вместе когда пойдём? — поинтересовалась она.

— Обед начнётся, пойдём. Сам жду, тебя так хочется потискать, да и кто то заикался, насчет оральной ласки — сказал я.

— Я не заикалась, а прямым текстом и без запинок об этом сказала — засмеялась Кристина.

— Ты сегодня с парнем будешь смеяться всю дорогу — усмехнулся я.

— Ну и что, я ему не буду скандалы устраивать. Зачем? Просто скажу, что пусть подумает. Я не настаиваю. У меня ведь есть средство от тоски — опять засмеялась Кристина.

— Это ты Кате такие глаза вчера сделал? Она ведь не занималась сексом с Никитосом вчера — вдруг спросила Кристина.

— Тебя из института не за любопытство выперли? — усмехнулся я.

— Нет. Я из за парня с девчонкой подралась. А та оказалась чьей то дочкой, в смысле, дочкой какого то шишкаря. Вот меня и попросили. Но вроде уладили этот вопрос — сказала она — Катя у тебя красивая, вообще классная девушка. —

— К чему ты клонишь, мать, будущая? Что то ты меня сегодня Катюхой терроризируешь. То она ревнует, то глаза я ей нарисовал. К чему бы это? — спросил я.

— Извини. Я просто думаю о тебе — ответила она.

— Ты о парне думай. Он твоя цель, а не я —

— Я вечером о нём буду думать, а ночью о вас обоих. — засмеялась Кристина.

— Так, народ на обед потянулся, минут через десять, душ освободится, и пойдём — сказал я.

Мы зашли с Кристиной в душевую комнату вместе. Быстро разделись, она сполоснулась с моим мылом и осмотрелась.

— И как тут. У стеночки? — спросила она.

— Ну можно раком? — сказал я.

— Я буду громко стонать если стоя — сказала она.

— Ну можно вон, на резиновом коврике, на коленочках, раком встать. — сказал я. Она посмотрела на меня, на мой, стоящий, но ещё не очень твёрдо, член, потом на коврики. Соединила два коврика, прополоскала их из душа, подвела меня к ним ближе, присела на корточки, потом встала на колено и взяла мой член в рот. Стала его жестко отсасывать. Потом несколько раз мягко соснув, она встала раком на коврики, оставив мне место, чтобы я уместился тоже, низко опустила плечи. Я пристроился к ней сзади. Провёл по её пиписечке ладонью. Там опять