Вампирша

задевало мое самолюбие особенно тогда, когда очередной вздыхатель внешне уступал мне. Невольно в черепе шевелился вопрос: «На кого же ты меня променяла? На этого «пигмея»? (О том, что у «пигмея» может быть далеко не пигмейское «Достоинство» в штанах, думать не хотелось). Но когда возле нее нагловато терся породистый «Бугай», я снисходительно хмыкал про себя: «Ну и слава богу. Этот хоть не карлик из цирка». Будучи любвиобильной женщиной, моя половина во время своего очередного увлечения не оставляла меня на обочине кровати, добросовестно исполняя свой супружеский долг, помня, что секс на стороне — это шалость, а муж — совсем другое дело, так как ближе и роднее его никого нет. Это поднимало ее в моих глазах и, изменяя ей с очередной «вертушкой», я знал, что жена — хранительница домашнего очага, она — стержень семьи и любимая мама, и платить ей за это надо вниманием и любовью. Поэтому обсуждать ее с очередной любовницей и вбивать моральный клин между собой и женой не хотелось.

— Вы не обижайтесь, Николай Иванович! Просто обидно видеть, когда сходятся антиподы. В таких ситуациях, как правило, один паразитирует на теле и уме другого.

— Вы считаете, что сходиться вместе должны только равнозначные величины?

— Именно, — улыбнулась она.

— Согласен, если они подходят друг другу не только по уму, но и по калибру, — хохотнул я, — намекнув на интимные места наших тел. — Но разве только в этом сермяжная правда? Сколько есть неравных, но счастливых браков. Взять, хотя бы вашего отца. Я ничего не хочу сказать плохого о вашей матушке, тем более, что о покойниках плохо не говорят, но, по-моему, у вас ум вашего отца: цепкий, аналитический, яркий, бескомпромиссный...

— Знаете, Николай Иванович, — закинула она ногу на ногу так, что та выскочила из проймы халата и оголенная до трусиков, легла сверху, — я тоже нередко думаю, отчего в жизни сходятся разные люди. Он — красавец, она — записной урод или наоборот, и живут душа в душу, а двое красавцев внезапно расходятся, А до свадьбы любили друг друга еще со школьной скамьи.

— Вот это вопрос из вопросов, — пыхнул я колечком дыма. — На него не так-то просто ответить. Скорее всего половая несовместимость...

— Допускаю. Но только ли в ней дело? Знаю я пары, которых и на этой почве не упрекнешь, а все же разбегались...

— Не зря же говорит народная мудрость, что браки устраиваются на небесах, — поддакнул я.

— Она же глаголет, что только там известны даты рождения и смерти, а все, что между ними, человек заполняет сам, — сказала Тамара и стала освобождаться от халата. Он тут же соскользнул к ее ногам, и мне открылись ее худые телеса.

«Ее можно было бы показывать в качестве узника Освенцима», — подумал я, пораженный ее худобой.

— Что? Некрасивая? Я и сама вижу, что на эти кости не мешало бы хоть немного нарастить мяса, да не могу. К кому я только не обращалась. Врачи говорят, что