Люська. Часть 5: Коварство и любовь

а может быть это просто наша судьба.

— В лице Гошки, что ли?

— Какого Гошки?

— Ну, лейтенанта твоего, который нас склеил.

— А ты знала его?

— Врать не буду. Знала...

— И как он тебе?

— Да так. В медицине говорят «недостаточно совместимы»...

— Как это?

— Да член у него коротковат...

— А у меня?

— А у тебя самое то, что нужно такой бабе, как я. Так что не сомневайся. Можешь засылать сватов. Так и быть. Рискну выйти за тебя замуж, — расхохоталась она и, повалив его на кровать, стала осыпать нежными поцелуями. Он тоже целовал ее, а потом посадил на себя сверху, вставил опять ей то, что так ей понравилось, и они вновь поскакали по бескрайней степи любви.

... Наташка влюбилась в него, как кошка. Это было видно уже всем, да она и не скрывала этого. Он тоже понял, что тонет в этом бездонном чувстве любви к ней. Люська была хищница, она только брала себе его любовь, но и одаривала его и себя безумным сексом. Наташка же просто дарила любовь и отдавала себя полностью, без остатка, любимому человеку. Да, это была совсем другая любовь, ему еще не ведомая и, пока, не до конца понятная. Но он уже твердо решил, что с прежней любовью все покончено, и в его душе ярко расцвел яркий цветок нового, более тонкого и душевного, вперемежку с изнывающим сексом, чувство. Наташка же просто называла это общей гармонией их душ и тел. И он сделал ей предложение, испросив на это разрешение у его отца. Правда, когда они пришли, оба смущенные, с опущенными глазами и виноватыми лицами в его дом, то Пал Палыч сразу все понял, ушел в другую комнату и через несколько минут вышел к ним в форме контр-адмирала.

— Вы что-то хотите мне сказать, не так ли?

— Так точно, товарищ контр-адмирал! — щелкнул каблуками юноша.

— Говорите...

— Папочка. Мы полюбили друг друга, и Валентин просит моей руки.

— Я не тебя спрашиваю, коза! Так, я слушаю вас, курсант.

— Да! Наташка, то есть Наталья Павловна правильно сказала. Я прошу руки...

— Ладно. Бери эту шаловливую руку. Но ты твердо решил?

— Тверже не бывает, — ответила Наташка и бросилась обнимать и целовать отца.

— Правда, — замялся Валентин, — мне еще два года учиться и диплом...

— Вот и учись. Добро! Это хорошо, что за курсанта идешь. Он — альтруист. Он будет слугой Отечеству, а тебе добрым мужем. По глазам вижу, что за хорошего человека идешь, а это дороже всего на свете. Но в службе на мою протекцию не рассчитывай. Я сам пробивал себе дорогу. Ты понял меня, курсант?!

— Так точно!...

— Ну, и ладушки. А теперь, не плохо бы и отметить этот факт. Люд? У нас есть там что-то в баре нашего серванта, а? — обратился он к миловидной брюнетке, стоящей позади него в модном кимоно.

— У нас всегда там что-то есть, — улыбнулась та и стала накрывать на