Синдром горевания по бывшей

как она касалась его. Легко сжимала сквозь ткань член, дразнила, касаясь губами ствола сквозь прилипшие джинсы и боксеры. Он ощущал исходящий жар от ее рта и плавился. Она расстегивала ширинку, стаскивала джисы вместе с трусами, тогда он мог наконец вдохнуть — член больше не пережимало слоями одежды.

Она смотрела.

И он думал, что от ее взгляда на собственный член хватило бы. Сначала она проходилась рукой, следом языком. Вылизывала полностью, перекатывала яички, перед тем как заглотить. Его член был весь в ее слюне, липкий и влажный, а когда она наконец заглатывала, он едва не скулил, кусая губы. О, как ей это нравилось. Ее язык едва не плавил его, такой горячей она была. То вела слишком медленно, выпуская член изо рта полностью, лишь пройдясь губами по головке. Иногда она сосала ожесточенно, заглатывала полностью, иногда давясь, но не выпуская изо рта. Она поднимала взгляд с его членом во рту, и он клал руку на ее волосы, надавливая на затылок.

Ему хотелось больше. Всегда. Даже, когда он ощущал ее скользящий язык на члене, когда убирал ее волосы назад, чтобы они не мешались. Когда она смотрела, он думал, что не сможет выдержать, если она вдруг отстранится. И потому она не отстранялась. Он спускал ей в рот, вскидывая бедра вверх, едва не закатывая глаза от наслаждения.

Когда отпускал, она вытерала невольно выступившие слезы, от того, что подавилась, а потом сразу же говорила, что он мудак. Но улыбалась — видела его откровенно возбуждающим, когда он хватал ее за талию, притягивая к себе. И целовал, проходясь языком по ряду зубов, вылизывая ее рот, проникая так глубоко, что едва не трахал языком. Чувствовал вкус собственной спермы, хотя она все проглотила.

Ее обнаженные соски обычно терлись о собственную грудь, он любил стискивать ее в объятиях, сжимая в руках округлую попку. Поднимая ее немного над полом, впечатывая киской в свой стояк, он обожал толкаться ей навстречу еще в одежде, чтобы она ощутила, как хочет он. Чтобы обвила наконец ногами, а он бы быстро расстегнул ширинку, спуская штаны. Он бы отодвинул ее трусики в сторону, даже не снимая их, насаживая ее на себя на весу. Чувствуя чертовки охуенное напряжение, ее узкие не растянутые стенки, стискивающие его. Она бы сжалась вокруг и открыла рот в немом крике, стиснула руки на его шее. А потом он бы начал двигаться сразу быстро, так, как она любила. Она зашлась бы в стоне от толчков, задыхаясь, и кричала бы, кричала, кричала...

— Милый?

Да, да, вот так. Еще немного, господи.

— Милый!

Вздрогнул. Открыл глаза.

Ленка маячила перед лицом, он опустил взгляд ниже, на сбитое одеяло и собственный стояк. Выдохнул.

Всего лишь сон. Глаза слипались, член болезненно упирался головкой в резинку трусов, а перед носом... оскорбленное лицо его новой подружки. С чего бы?

— Про какую рыжую ты только что выстанывал?!

О, Боже...