оттого кажущееся безопасным и собраться там с мыслями, трезво все обдумать.
Когда я сел на старый фамильный диван, в продавленную выемку и закрыл на минуту глаза, мне стало легче. Я вдруг понял, что теперь могу делать все, что захочу... заходить в чужие дома, осматривать их, красть вещи без всяких последствий. Хотя я не знал, как долго это необычайное обстоятельство продлится, но я все равно хотел использовать его на полную катушку!
Прошарив несколько соседних домов, утяжеленный взятыми на память наличными и сувенирами, я подьехал к особенному дому... Лена... она давно была у меня на примете, великолепная женщина! Как часто я представлял ее голой в своих объятиях, она была главной героиней моих мокрых снов. Каждый раз, когда я видел ее на улице, стучащей высокими каблуками по брусчатке, я возбуждался настолько сильно, что моего запада хватило бы на орду мартовских котов, особенно, когда она шла в юбке открывающей ее тонкие, стройные ножки. От такого зрелища я скорее спешил в свою комнату снять напряжение в салфетку или в носок. И вот, теперь я стоял перед ее домом. Кроме места проживания и мимолётных встреч на общей улице я... почти ничего не знал о ней, на вид она очень ухоженная, 22—23 года, за ней тянулся приятный шлейф духов, как то раз я попытался сфотографировать ее на телефон, но сильно тряслись руки и я смог лишь покраснеть и сделать размазанный снимок улицы с куском ее плеча. С громким стуком в груди во мне родилась мысль, должен ли я шариться у нее в жилье, выбросив ее из головы, хмыкнул и шагнул вперед к калитке.
Как и в других домах ранее, я не нашел открытых дверей, поэтому подобрал булыжник потяжелее, и бросил его в окно. Стекло осыпалось, открывая мне вход внутрь. В принципе, мне было все равно, даже если все вернется к нормальной жизни, никто не будет меня подозревать. Откуда знать то будут, приятель. Я оказался в аккуратной комнате, во всех деталях читалось, что здесь жила девушка. Медведь на книжной полке словно кивнул в знак согласия. На комоде у изголовья кровати стоял букет красных роз. Свежий и большой. Внизу лежала открытка с витиевато выведенной надписью: Моей дорогой Леночке. С любовью, Хейн.
Я покрутил ее и бросил на место. В нише шкафа между сувенирами из поездок стояло фото Лены и парня, он ее крепко обнимал и улыбался шире пиратского Роджера. Милая парочка. Дальше я порылся во всех ящиках и шкафах, но не нашел ничего особо интересного, но должен был признать, что у нее был вкус в декоре и в вещах. Я покинул спальню и оказался в коридоре, огляделся и обнаружил, что в ванной горит свет. Жёлтая полоска из под двери горела, как маяк, завернув в нужную сторону, я осторожно подкрался, все ещё было неуютно, вот так ходить по чужому пространству, сдвигул вниз ручку, и