Во Всесоюзной здравнице

Вы мне приятно.

Не совсем понимая, к чему он клонит, я говорю, что, конечно, конечно, Лев Борисович, давайте договоримся, я согласна, как скажете, сколько скажете...

«Давайте-ка я Вас пока послушаю и потом осмотрю, моя хорошая, пожалуйста, раздевайтесь, а там мы договоримся с Вами, я думаю... снимайте верх весь», сказал доктор. Я подумала, что так в санатории и положено врачам узкого профиля выполнять работу по смежным врачебным специальностям, терапевта, как минимум, в обязательном порядке. Осчастливленная появившейся надеждой на то, что все уладится, ни о чем таком не думая совершенно, кроме того, что сейчас схожу за деньгами и где тут их разменять еще, если таких не будет купюр, (не просить же сдачу со взятки у доктора) с готовностью сняла курточку и футболку, обнажившись по пояс перед доктором. Он начал слушать мое дыхание, прикладывая металлический кружок к моей немаленькой груди и рассматривая ее внимательно, касаясь ладонью при этом, ее поглаживая и теребя легонько пальчиком соски (мама моя, я сейчас у врача на приеме?)...

Вдруг, просекло, чего он хочет от меня добиться, начали мелькать самые разные варианты развития ситуации, но нормальный не находился почему-то, я же не изменщица какая, никогда мужу не изменяла, все виделись варианты скандальные, а скандал не нужен был никому, испорченный отдых был бы гарантирован нам точно. Наконец врач сказал, что удовлетворен состоянием здоровья, попросил снять еще и весь низ. Сняла с себя еще и оставшиеся на мне спортивные штаны и трусики, стоя перед ним совсем голой. Лев Борисович попросил лечь на кушетку и начал ощупывать мой живот, надавливать и побивать двумя пальцами в разных местах, спрашивая, где у меня болит — не болит и рассматривая мой лобок, поросший черными густыми волосами (Валера просил не выбривать пахнущий женскими флюидами лобок, хотя на выбривании половых губ настоятельно настаивал, т.к. любил очень их ласкать и нежить, что мне самой всегда нравилось очень безумно) и чисто выбритые перед поездкой губы, что я периодически всегда последнее время делала.

Лев Борисович попросил согнуть ноги в коленях и поставить ступни на кушетку, подтянув их к ягодицам, что я с готовностью беспрекословно выполнила, а он встал, отошел куда-то за мою голову и вернулся с перчаткой, натянул ее на правую свою руку и полез пальцами, а потом, и всей ручищей мне в самую мою душу до самых до глубин, шурудя там и озорничая, я тогда окончательно поняла чем все это сегодня закончится, единственно, боялась, чтобы не начали стучаться в двери, муж не кинулся меня искать...

Лев Борисович как профи-уролог, постоянно глядя мне прямо в глаза и улыбаясь, удав такой, произвел ощупывание и осмотр, разве что смотровое зеркало мне не засунул (почему интересно?), остался удовлетворен и спросил, настаиваю ли я на том, что надо договариваться? Я ответила, что, конечно же, да, я хочу решить этот вопрос. А куда мне деваться было, я по-любому должна была выйти